Не секрет, что общественность России не подвергает ни малейшему сомнению общепринятую еще в советской историографии характеристику власовцев как предателей родины, трусов и перебежчиков на сторону фашистов. И я, например, не решусь рассказать всем своим друзьям в России, что провела два дня на конференции, посвященной Власову. Как минимум, меня не поймут. Я уж не говорю о том, что о Пражском манифесте вообще знают только историки и лица заинтересованные. Но это вовсе не значит, что об этом не надо говорить. По моему убеждению, возможность повторения где-либо вообще — и в России, в частности — проявлений авторитаризма, геноцида, репрессий против своего и какого-либо другого народа проистекает как раз из искажения исторической правды и отказа от покаяния на государственном уровне. Только продекларированное покаяние и признание исторической ошибки может предотвратить повторение трагедии, расставив жизненные установки в сознании каждого конкретного жителя страны, члена общества. Пример — покаяние немецкого народа.

Второе чувство, которое не оставляет меня — это сожаление. Сожаление о том, что эта тема так мало интересует молодежь, и на конференции было всего несколько студентов. Ведь только они, молодые, сегодня будут определять направление развития мира завтра.

В этом смысле особое значение имеют свидетельства очевидцев, на данной конференции — выступление трех пожилых чешских женщин, которые ухаживают за могилой власовца у себя в деревне и которые видели и помнят, кто такие «власовцы». Это является как бы мостом, связующим прошлое и будущее.

Для нас было откровением оказаться в том самом месте и в тот самый день, в который 70 лет назад был подписан Пражский манифест. В этом действительно есть какой-то мистический смысл. Не покидает ощущение своей, хоть и маленькой, исторической сопричастности, за которое очень хочется вас поблагодарить.