Вот пример из воспоминаний Елизаветы Петровны Яньковой: «Были некоторые цвета в моде, о которых я потом и не слыхала: hanneton — темно-коричневый наподобие жука, grenouille évannouie — лягушечно-зеленоватый, gorge-de-pigeon tourterelle и т. п.»¹. В более точном переводе: цвет майского жука, цвет испуганной/обмершей лягушки (его иногда называют «лягушка в обмороке»), цвет голубиной шейки. Впрочем, не только оттенки, но и основные краски палитры в разных языках не обязательно вызывают одинаковые ассоциации и получают похожие по смыслу значения. Возьмем для примера слово красный, которое, казалось бы, так просто перевести на чешский — červený…

Красный в русском языке обозначает сегодня прежде всего цвет; синонимами в этом значении могут считаться слова алый, пунцовый, багряный, багровый, киноварный, томатный, рдяный и др. Как известно, первоначально это слово означало «красивый», поэтому до сих пор сохранились устойчивые выражения: красна девица, на миру и смерть красна, не красна изба углами, красна пирогами. Это значение полностью отвечает чешскому krásný.

А вот о цвете по-чешски мы скажем červený. Это слово соответствует древнерусскому червленый. Такую краску получали из червецов, личинок. Почему в русском языке (единственном из всех славянских) произошла замена этого слова на красный, точно установить нельзя. Может быть, потому, что к середине XVII века для получения этого цвета использовали значительно больше красителей, не только червецов. В старинных русских текстах можно найти целый ряд слов, родственных чешскому červený, сегодня устаревших: чермный, червлень, червоный. Этот корень сохранился до сего дня в названии карточной масти — черви.

Наиболее близким синонимом к современному русскому красный, видимо, надо назвать слово алый, для чешского же языка к červený подберем rudý. Очень похожее на него слово рудый употреблял М. В. Ломоносов, занимавшийся, помимо прочего, и искусственными красителями. Оно встречается в литературе чаще в форме рудой или желто-рудый. Считается, что его происхождение связано со словом руда и часто обозначало рыжий, ржавый оттенок. Время от времени он входил в моду — волосы красили в рыжеватый цвет с древних времен, в том числе и червецом, т. е. кошенилью. Но мода на рыжину обычно быстро проходила, а природные носители этого цвета волос часто подвергались насмешкам (ср. сохранившееся устойчивое выражение «Что я, рыжий, что ли?»). По-чешски этот цвет волос называется zrzavý, слово нередко становилось кличкой, а затем и фамилией. Художник Ян Зрзавы (Jan Zrzavý), наверное, самый известный ее носитель.

Точность передачи оттенка, как это ни странно, не непременное свойство живого языка. Например, породы коричневого скота принято по-русски называть словом красный: красная горбатовская, красная датская и т. п. Это же можно наблюдать и в чешском, причем červený в этом случае не всегда переводится как красный: červenostrakatý skot (пестро-красный крупный рогатый скот), polská červinka (польская красно-бурая).

В русском языке не всегда понятно, употребляется ли в данном случае слово красный как обозначение цвета или в значении «красивый». Особенно это видно в топонимах: например, название Красная горка может обозначать возвышенное место с красноватыми почвами или просто населенный пункт, расположенный на живописном холме. Иногда даже «революционные» новообразования с этим прилагательным могут восприниматься как старинные, если, конечно, это не название фабрики вроде «Красный пекарь», колхоза «Красная беднота» или фильма «Красные дьяволята».

О том, что название Красной площади в Москве неправильно переводится на чешский как Rudé náměstí (следовало бы Krásné náměstí), мы уже писали. Но некоторые ошибочные понимания контекста стали настолько глубокой традицией, что изменить их очень сложно. Например, название населенного пункта Синявино (под Петербургом) сегодня ассоциируется с синим цветом, тогда как исторически оно было дано в честь генерала Сенявина.

Несмотря на то, что для передачи оттенков красного в русском языке существует немало возможностей, некоторые словосочетания по традиции закрепляют слово красный, например, красная рыба (лососевый оттенок), красная медь (красноватый оттенок, отличный от желтой латуни) и др. А вот золотые рыбки, которые на самом деле красно-оранжевого цвета, называются золотыми и по-чешски (zlatá rybička, zlatý kapřík), и на многих других языках (напр., англ. goldfish).

В русском языке есть много устойчивых сочетаний со словом красный: начать с красной строки (udělat odstavec), красная проводка (červená čísla — в бухгалтерии), красный гриб (křemenáč), Красная Армия (Rudá armáda), красный товар (tkaniny, metráž), красное дерево (mahagon), Красная Шапочка (Červená Karkulka) и сотни других. Некоторые из них иностранцу можно объяснить лишь с помощью описания и соответствующих исторических пояснений (Красная Пресня).

Слово красный, как мы уже говорили, нередко является частью географических названий, причем красной может быть и вода: не одно озеро называется Красным, вспомним и Красное море (Rudé moře).

Некоторые синонимы слова красный сегодня употребляются главным образом как поэтизмы (багрец, рдяный), другие встречаются только в специальных текстах (краплак, сурик).

Интересно и восприятие слова розовый, особенно учитывая, что этот оттенок можно воспринимать как светло-красный, а можно как отдельный цвет. Любопытно, что когда я задавала вопрос (как носителям чешского, так и русского языка): «Розовый — это светло-красный?» — то, как ни странно, художники, как правило, отвечали положительно, а остальные колебались и чаще отвечали отрицательно. Люди, учившиеся живописи, вспоминают, что для получения розового цвета они набирают кисточкой красную акварель и разводят ее водой, а остальные обычно считают, что розовый — это совсем другой цвет, а когда пытаются объяснить, какой именно, описывают, видимо, свой любимый оттенок.

На выставке икон в Русском музее в Санкт-Петербурге нам объясняли, как изготовляли иконы — буквально поточным методом (что, впрочем, не умаляет их художественных достоинств, а иллюстрирует разделение труда в Древней Руси). Сначала рисунок намечался одним тоном или процарапывался, на отдельных деталях автор ставил метки, обозначающие цвет, и передавал икону подмастерью, который наносил сплошной тон. Розовый оттенок (очень красивый, сегодня бы я назвала его средним между старо-розовым и цветом пудры) назывался «древко», этот краситель изготовляли из сандалового или других пород дерева. Оказывается, слов, обозначавших цвета и сегодня полностью вышедших из употребления, было очень много.