«В марте 1939 года граница Чехословакии проходила сразу за городом Мельник. Если говорить о том, должна ли была страна защищаться, то это стоило делать еще в сентябре 1938 года. В марте 1939-го сопротивление чехословацкой армии означало бы отсрочку оккупации максимум на несколько часов и стало бы даже не героизмом, а просто кровопролитием. Воевать имело смысл в сентябре 1938-го», — считает чешский историк Иржи Плахи.

Вторая республика, продержавшаяся 167 дней — от отторжения Судетской области до вступления войск Вермахта в Прагу, — прекратила свое существование. На смену ей пришел протекторат Богемия и Моравия.

Тучи над республикой начали сгущаться с января 1939 года. В феврале участились провокации со стороны немецкого населения крупных городов страны. Вскидывая руки в нацистском приветствии, они в преддверии мартовских событий без стеснения кричали «Heil März!».

В течение многих месяцев Берлин вел массированную пропагандистскую кампанию с целью расколоть чехословацкое общество. Еще до подписания Мюнхенского договора из Вены на чешском и словацком языках активно вещала радиостанция «Правда побеждает» (Pravda vítězí). Название было выбрано не случайно — этот девиз начертан на штандарте президента Чехословакии. В эфире неизменно звучали лозунги борьбы Третьего рейха за сохранение мира: «Обязанность всех сторонников мира и разумных представителей нашего народа дать ответ: „Мы хотим мира! Мы не хотим войны ради самой Чехословакии. Мира хотят Германия, Франция и Англия“. И в Чехословакии есть достаточно тех, кто решительно отметает милитаризм евреев и коммунистов». Помимо изобличения «мирового заговора жидобольшевизма» радиостанция создавала соответствующий информационный фон для «правильного урегулирования проблемы, возникшей между чехословацкой и германской нациями». Значительная часть эфирного времени была посвящена цитированию членов нацистской верхушки и заявлениям об их «стремлении к миру во всем мире».

Еще одним инструментом пропаганды была критика чехословацкой прессы, которая, как утверждала радиостанция, замалчивала важные факты и искажала истинную картину событий. Также изобличалась «ложь, которую печатают пражские газеты, находящиеся в руках евреев», например, о нехватке в Германии продуктов питания и чешских погромах в занятой нацистами Вене.

В начале 1939 года на улицах Чехословакии уже вовсю шли столкновения между немцами и чехами, то тут, то там появлялась свастика. В Брно немцы подожгли местную таможню.

В начале октября Польша захватила Заользье — западный регион Тешинской Силезии. Венгрия рвалась забрать оставшуюся часть Подкарпатской Руси, которая еще не отошла ей после Венского арбитража 1938 года.

Накануне вторжения немцев в Чехию и Моравию случилась еще одна катастрофа — о своем отделении заявила Словакия. Ей Берлин дал понять: если Братислава не заявит о независимости, то Словакию оккупирует Венгрия.

В Северной Моравии немцы появились вечером 14 марта, полагая, что, если вовремя не захватить промышленный Остравский регион, туда введет войска Польша. Батальон Вермахта подошел к казармам восьмого чехословацкого пехотного полка, дислоцированного в городе Фридек-Мистек. Немецкий офицер приказал чехословацким часовым сложить оружие, после чего разгорелся бой за Чаянковы казармы. Сорокаминутная перестрелка, завершившаяся захватом казарм немцами, стала единственным вооруженным столкновением. Чехословацкие власти издали приказ о неоказании сопротивления.

Накануне вторжения президент Чехословакии Эмиль Гаха, занявший это кресло после отъезда в эмиграцию Эдварда Бенеша, находился в Берлине. Адольф Гитлер заставил чехословацкого лидера несколько часов прождать в рейхсканцелярии — якобы он досматривал кинофильм, после чего сообщил, что немецкая армия готова занять страну. Гаха был поставлен перед выбором — признание немецкого протектората или кровопролитная война. Когда в четыре утра Геринг пообещал разбомбить Прагу, у еще сопротивлявшегося Эмиля Гахи случился сердечный приступ, после чего он, едва придя в себя, подписал немецкий меморандум.

15 марта, за час до полудня, немцы заняли Пражский Град. Что касается Гитлера, он сначала отправился в город Ческа Липа, который вместе с Судетской областью уже находился в составе Третьего рейха. Там около двух часов дня он принял представителя местных немцев Конрада Генлейна и Карла Франка и выслушал доклад о беспрепятственном захвате Чехии и Моравии.

Несмотря на протесты своей службы безопасности, из города Ческа Липа в Пражский Град фюрер поехал на автомобиле через Мельник. Около 16 часов о приезде главы рейха оповестили немецкое посольство в Праге. Адольф Гитлер провозгласил: «Сегодня лучший день моей жизни. Именно я добился того, что столетиями тщетно пытались сделать другие. Чехия и Моравия вернулись в Рейх. Я войду в историю как величайший Немец всех времен».

Около 19:00 Гитлер прибыл в резиденцию чешских королей и президентов. Как пишет в своих воспоминаниях сотрудник президентской канцелярии Карел Стрнада, кортеж двигался со стороны Порохового моста. Перед собором святого Вита автомобилю пришлось остановиться, поскольку путь перекрывала военная техника.

Гитлер пешком пересек Третий двор, вошел в подъезд, ведущий к президентским апартаментам, проследовал оттуда на Второй двор и через проезд попал в Первый двор, выходящий на Градчанскую площадь. В южном крыле для него были подготовлены комнаты, в которых обычно селили иностранных гостей чехословацкого президента.

Ужин доставило немецкое посольство, которое заказало его в знаменитом немецком магазине деликатесов Липперта. Трапезу на пятьдесят человек накрывали повторно, поскольку первый холодный ужин, сервированный в Тронном зале Града, истребили офицеры штаба генерала Йоханнеса Бласковица.

Поезд Эмиля Гахи умышленно задержали, чтобы он прибыл в столицу позже фюрера. На вокзале Вильсона чехословацкого президента встречал немецкий почетный караул. А Гитлер поджидал его в Пражском Граде уже как полноправный хозяин.

16 марта Адольф Гитлер подписал манифест об учреждении протектората Богемия и Моравия, который не получал государственного статуса, а был интегрированной составной частью Третьего рейха. Два дня спустя фюрер назначил рейхспротектором барона Константин Карла Германа фон Нейрата, а его заместителем — карловарского бухгалтера и книготорговца Карла Германа Франка, сделавшего карьеру в Судетской национал-социалистической рабочей партии.

С «тронной речью» в Пражском Граде выступил министр иностранных дел фон Риббентроп. Его слова неслись по радиоволнам и грохотали с газетных страниц: «В течение тысячелетия богемско-моравские земли являлись жизненным пространством германского народа. Насилие и неразумность вырвали их из старого исторического окружения и создали путем включения в искусственную формацию Чехословакии очаг постоянного беспокойства. С каждым годом росла опасность, что из этой области, как однажды было в прошлом, возникнет новая чудовищная угроза для мира в Европе, потому что чехословацкому государству и его властителям не удалось разумным образом организовать сосуществование групп народностей, произвольно объединенных в нем, и пробудить и поддержать интерес всех участков к сохранению их общего государственного целого. Таким образом, чехословацкое государство доказало свою внутреннюю нежизненность, и поэтому оно теперь и подверглось фактическому распаду».

Сохранился снимок, на котором Гитлер оглядывает город из окна Пражского Града — с этим изображением была даже выпущена марка. На другом фото фюрер демонстрирует себя в окне восторженной толпе пражских немцев, которые встречают его появление вскинутыми в нацистском приветствии руками и криками «Heil Hitler!».

В 15 часов Гитлер провел смотр пражских студентов-немцев, дав высокую оценку их «борьбе за немецкую Прагу». После этого он отбыл на автомобиле в Ческу Липу, оттуда на поезде отправился в Моравию, 17 марта побывал в Брно и вечером того же дня отбыл в Вену.

Как известно, в Пражском Граде фюрер провел всего одну ночь и больше туда никогда не наведывался. Историк Петр Коура напоминает, что, согласно распространенной легенде, Гитлер ненавидел чехов за то, что в комиссии Венской академии художеств, отказавшей ему в поступлении, половину составляли чехи, а половину евреи.

Теперь Гитлер пришел к чехам как победитель. Люди на улицах грозили кулаками проезжающим немцам, многие плакали или проклинали немецких солдат. Марши протеста пражан на Вацлавской площади и Национальном проспекте были разогнаны полицией при участии СС.

На улицах городов появились листовки, в которых на чешском языке с многочисленными ошибками сообщалось, что исполнительная власть в стране переходит к генералу Йоханнесу Бласковицу. Главой гражданской власти был объявлен Конрад Генляйн. Руководство Моравией получили генерал Вильгельм Лист и гаулейтер Йозеф Бюркель.

«15 марта шел мокрый снег, у нас в школе были занятия. Когда мы вышли, нас ждали родители. Все мамы плакали, папы тоже. Потом мы видели, как по Вацлавской площади тянется колонна немцев. Тогда мы поняли, что оккупированы», — такие воспоминания для проекта «Память народа» оставил Зденек Кукал, который ребенком жил на Йиндржишской улице Праги.

Между тем газеты уже говорили языком нацистской пропаганды: «Чешский народ находится под защитой Германского рейха».

Президент Эмиль Гаха в радиообращении объявил о капитуляции: «С согласия правительства я принял решение в этот роковой час просить Адольфа Гитлера меня выслушать. После длительного разговора с рейхсканцлером и выяснения ситуации я решил заявить, что с полным доверием передаю судьбу чешского народа и государства в руки вождя народа немецкого».

В течение дня под контроль были взяты все крупные города страны. Иржина Фойтова застала начало оккупации в Пльзене. «Тем утром мы шли вместе с папой — он на службу, а я в школу. Со стороны деревни Хотиков двигались немцы. Мой отец, который превосходно говорил по-немецки, остановился на перекрестке и спросил офицера, что они тут делают. А офицер ему ответил (я слышу его голос, будто это было вчера): „Мы пришли вас защитить“».

Автор книги «Воспоминания о протекторате» историк Бржетислав Накладал встретил приход немцев в родном Оломоуце. «Мое первое воспоминание — как мы с мамой возвращаемся домой с покупками. Был уже вечер, темно, и я увидел на Нижней площади огромное пламя. Мама мне сказала: „Не смотри туда! Пойдем скорее домой!“ Из разговора с ней я помню, что это горела синагога. Это было вечером 14 марта. 15 марта я проснулся как обычно. Это была среда, но детский сад не работал. Мама слушала радио и сказала мне: „Посмотри в окно! Сейчас проедут немцы. Немцы нас захватили“. Около 8 утра проехали первые грузовики, на которых дымили полевые кухни. Потом прошла следующая колонна — мотоциклы с колясками».

В первые дни оккупации Берлин устроил пропагандистскую акцию «Помощь голодающим чехам». Бржетислав Накладал вспоминал: «Люди стояли с кастрюльками. На трех полевых кухнях готовилась еда. Мама сказала, что это какой-то суп — мы не знали, что это был знаменитый айнтопф, который потом широко рекламировался. Мы повсюду встречали немецких военных в серо-синей форме и летчиков. На оломоуцком стадионе было припарковано множество автомобилей, и я, ребенок, понимал, что здесь сосредоточена огромная сила, которой будет сложно противостоять, и чехов для этого слишком мало…»

Айнтопф (в буквальном переводе — «один горшок») — это популярный густой немецкий крестьянский суп, как бы первое и второе блюдо вместе, для приготовления которого используются продукты, которые есть под рукой. Суп стал одним из символов «немецкой заботы» о населении страны, поглощенной Рейхом. По свидетельству очевидцев, Прага поразила немецких солдат: пропаганда им рассказывала, что Чехословакия переживает хаос, население, особенно немецкая его часть, бедствует и вторжение является не чем иным, как акцией спасения. В результате на одних улицах немецкие военные раздавали айнтопф, а на других заказывали пирожные в кондитерских и удивлялись заполненным товарами магазинам. Вскоре полевые кухни вернули в Германию, а пункты раздачи еды ликвидировали.

В первые дни немцы не терроризировали местное население, но вскоре ситуация изменилась. Быстро были введены немецкие законы: так, буквально в одну ночь, с 17 на 18 марта, левостороннее движение заменили на правостороннее. Впрочем, вскоре топливо стало настолько малодоступным, что на дорогах остались только автомобили немцев и коллаборационистов, которым удавалось доставать талоны на бензин. По чешским мостовым вновь зацокали конские копыта.

Были отменены праздники Чехословакии, такие как день рождения первого президента Т. Г. Масарика (7 марта) и образование независимого государства (28 октября). Зато было приказано отмечать 20 апреля — день рождения Адольфа Гитлера и 12 июля — президента Эмиля Гахи.

Цензура и надзор за печатью были отданы в ведение властей протектората. Однако начало в сентябре 1939 года Второй мировой войны привело к новому закручиванию гаек: в протекторате Богемия и Моравия были введены те же механизмы управления СМИ, что и в Третьем рейхе, и пресса стала использоваться как инструмент проведения государственной политики и пропаганды.

Гестапо преследовало неугодных режиму, начались расовые чистки — евреев и цыган лишали гражданских прав и отправляли в концлагеря. Берлин ввел принудительный труд: 640 тысяч молодых мужчин и женщин отправили на работу в Рейх, рабочих под угрозой измены лишили права бастовать. Зарплаты в протекторате были на 50 % ниже, чем в Германии, большая часть денег у населения уходила на еду, были введены талоны на хлеб и одежду.

В мае 1942 года заброшенные из Великобритании диверсанты, словак Йозеф Габчик и чех Ян Кубиш, успешно завершили операцию «Антропоид», осуществив покушение на заместителя протектора Богемии и Моравии Рейнхарда Гейдриха. В тот же день группенфюрер СС, статс-секретарь протектората Карл Герман Франк объявил военное положение — «гейдрихиаду», во время которой начались ежедневные казни. В ночь с 9 на 10 июня 1942 года в поселке Лидице прошла карательная операция: 170 с лишним мальчиков и мужчин расстреляли на месте, женщин оправили в концлагеря, а более 80 детей — в газовые камеры.

Протекторат Богемия и Моравия просуществует 2248 дней.