Как заметил когда-то Александр Герцен, «всю Россию охватил сифилис патриотизма». Другие, их меньшинство, выступают против агрессии или занимают нейтральную позицию. Такие настроения масс со всей остротой ставят вопрос о коллективной вине и коллективной ответственности русских или, точнее, граждан Российской Федерации за чудовищные военные преступления путинского режима в Украине, за экономические потрясения, которые происходят в мире, в том числе мрачную перспективу глобального продовольственного кризиса, наконец, за угрозу развязать термоядерную войну, ставящую под вопрос существование человечества.

В то же время немало людей, особенно среди русской диаспоры в Европе, утверждает: да, Путин и его окружение должны нести ответственность за войну в Украине, но ни о какой коллективной ответственности речи быть не может. Мы, доказывают эти люди, не голосовали за Путина, мы не поддерживали его политику, так почему же мы должны отвечать за его действия? Наоборот, необходимо защищать русских от возможных преследований, необходимо «бороться с русофобией», то есть в их понимании неизбежны меры по ограничению российской пятой колонны за рубежом.

Денацификация Германии

Аналогии путинской России с гитлеровской Германией просто напрашиваются. В 1945 году и позже многие немцы говорили: «Мы ничего не знали о лагерях смерти, о Холокосте и других преступлениях нацизма, а потому мы не несем за них никакой ответственности». Некоторые добавляли: «Мы тоже жертвы нацистского режима». Надо сказать, что действительно лишь немногие в нацистской Германии знали о том, что творилось в концентрационных лагерях и на оккупированных территориях Восточной Европы. Но это не было и не могло быть принято во внимание. Хочется надеяться, что Россия и ее население пройдут через чистилище, через которое прошла Германия после поражения во Второй мировой войне. В противном случае нынешняя война может повториться в еще более ужасных масштабах, затронув не только Украину, но и другие, как их принято называть, «прифронтовые государства».

Процедура денацификации затронула практически все население Германии и Австрии. Союзники по антигитлеровской коалиции «жестко дали понять, что наказуемо может быть любое сотрудничество с нацистским режимом. И что такие аргументы, как „не был, не состоял, не участвовал“, сами по себе не синонимичны презумпции невиновности: свою невиновность и непричастность надо было доказывать». Немецкое общество подверглось чистке: каждый немец и австриец старше 18 лет должен был заполнить анкету из 133 пунктов, без чего невозможно было, например, получить продуктовые карточки и так далее. Ответы проверялись победителями на основе попавших в их руки архивов¹.

Были определены четыре категории лиц, подлежавших суду: главные военные преступники; лица, извлекшие выгоду из сотрудничества с нацистским режимом; второстепенные преступники; последователи / активные сторонники. Первых ожидало тюремное заключение до десяти лет с конфискацией имущества и последующим поражением в правах. Активные сторонники были ограничены в передвижениях и связаны обязанностью периодически являться в полицию. Через судебное расследование прошли почти 3,5 млн немцев, было осуждено 613 тыс. человек, в том числе по категории главных военных преступников — 1600. Были реализованы многочисленные программы, рассказывавшие о преступлениях гитлеровского режима. Так, в американской зоне оккупации жителям принудительно показывали фильмы о преступлениях нацистов. Немцев возили на «экскурсии» в концлагеря, заставляли смотреть на груды человеческих трупов и голыми руками перезахоранивать их. В результате некоторые сходили с ума или кончали жизнь самоубийством. Все это дало свои плоды, хотя и далеко не сразу.

Психологическая и моральная денацификация немецкого общества состоялась к началу 1960-х гг. Самым ярким проявлением политического и психологического очищения немецкой нации от нацизма стал поступок канцлера Вилли Брандта, ставшего на колени в Варшаве и попросившего у поляков прощения за преступления германской армии и нацистского режима. И что особенно важно — лично Брандт не только не виновен в этих преступлениях, но и с 1933 года был в эмиграции, сначала в Норвегии, затем в Швеции, и вел активную антинацистскую деятельность.

Ничего похожего в бывшем СССР и в постсоветской России проведено не было. В 1953—1954 гг. в тюрьму попали или были расстреляны несколько десятков генералов НКВД-МГБ, но вовсе не за чудовищные репрессии против советского населения, а потому что высшее руководство страны во главе с Хрущевым сомневалось (возможно, не без причины) в их лояльности. Еще несколько тысяч по той же причине были уволены из «органов». После краха Советского Союза не было проведено никакой, даже самой мягкой люстрации, а после прихода к власти Путина был взят открытый курс на реабилитацию Сталина, оправдание его преступлений, героизацию КГБ-ФСБ и т. п. Так что нет ничего удивительного в том, что нынешние наследники Сталина, Берии и маршала Жукова творят на украинской земле. Если преступление не наказано, оно повторяется.

Коллективная вина с точки зрения психологии

Дело, однако, далеко не только в преступлениях узкой группы высшего руководства России. Главное, что российское общество позволяет им совершать преступления и даже одобряет их. И здесь опять стоит обратиться к немецкому опыту.

Консультантом американской оккупационной администрации по вопросам денацификации работал один из крупнейших психологов ХХ века Карл Густав Юнг. Полученный опыт был им осмыслен в нескольких книгах, но, пожалуй, наиболее ярко и доходчиво он сформулировал свои выводы в интервью «Обретут ли души мир?», опубликованном в швейцарской газете Die Weltwoche вскоре после окончания войны.

«Для психолога, — подчеркнул Юнг, — ясно одно, а именно то, что он не должен следовать широко распространенному сентиментальному разделению на нацистов и противников режима. У меня лечатся два больных, явные антинацисты, и тем не менее их сны показывают, что за всей их благопристойностью до сих пор жива резко выраженная нацистская психология со всем ее насилием и жестокостью. <…> Все они, сознательно или бессознательно, активно или пассивно, причастны к ужасам; они ничего не знали о том, что происходило, и в то же время знали. Вопрос коллективной вины, который так затрудняет и будет затруднять политиков, для психолога факт, не вызывающий сомнений, и одна из наиболее важных задач лечения заключается в том, чтобы заставить немцев признать свою вину».

Анализируя истоки и причины широкого распространения нацистской идеологии и массовой психологии, сегодня мы можем назвать их тоталитарными, Юнг видел их в комплексе неполноценности, который немцы пытаются компенсировать манией величия. Собственные комплексы они проецируют на других. «Все обвинения в бездушии и бестиальности, с которыми немецкая пропаганда нападала на русских, относятся к самим немцам; речи Геббельса не что иное, как немецкая психология, спроецированная на врага. Незрелость личности ужасающим образом проявилась в бесхарактерности немецкого генерального штаба, мягкотелостью напоминающего моллюска в раковине».

Немецкая нация, говорил Юнг, обретет себя, когда и если признает свою вину. Он оказался прав в этом и в другом своем выводе. «Роковая склонность немцев к коллективности в неменьшей мере присуща и другим победоносным нациям, так что они также неожиданно могут стать жертвой демонических сил. <…> Русские уже зачарованы демоном власти».

Действительно, и в политическом, и в психологическом отношениях Россия во многом повторяет путь, пройденный гитлеровской Германией. В самом начале 1990-х гг. один из крупнейших российских мыслителей Александр Янов прозорливо назвал Россию «веймарской». Ему уже в первые постсоветские месяцы бросились в глаза параллели между Германией после Первой мировой войны и Россией после краха СССР, параллели, чреватые войнами, гуманитарными катастрофами и в конечном итоге все более реальной перспективой распада России.

Помимо экономических, политических и социальных причин формирования в России фашистского режима есть и психологические. ХХ век стал для нее периодом чудовищных психологических катастроф. Гражданская война 1918—1922 гг., коллективизация, массовый террор, Вторая мировая война привели к фантастической отрицательной селекции. Сформировался так называемый homo soveticus, человеческое существо, чье выживание обеспечивалось приспособлением к советской реальности, а наилучшим образом — принятием идеологических и политических установок коммунистического режима, самоидентификацией личности как верного слуги режима или, что в полной мере проявилось уже после краха Советского Союза, некоей великой евразийской империи.

В нерусских частях советской империи такие психологические установки во многом нейтрализовались национальным антиколониальным самосознанием, которое после распада СССР стало доминировать над установками, нормами и ценностями, присущими homo soveticus. В России же советский психологический тип органично сочетался с традиционным русским массовым сознанием, отягощенным ордынским наследием, авторитарным типом личности, который компенсирует необходимость подчинения вышестоящим психологическим или физическим насилием над нижестоящими или зависимыми людьми. Итог закономерен: российское общество в большинстве своем нашло во Владимире Путине и его политике воплощение своих ожиданий, идеалов и мечтаний. И поэтому, хотя решение о войне принимал Путин, общество несет ответственность за то, что Путин более двадцати лет находился у власти в России.

Вина и ответственность: юридический аспект

Идею и практику коллективной ответственности в последние десятилетия часто критикуют, поскольку она подразумевает возложение ответственности за некие деяния на лиц, к этим деяниям непричастных, по крайней мере, чья причастность не может быть доказана судом. Справедливо это или нет — вопрос открытый. Но вряд ли кто может сомневаться в том, что в России должны быть (и думаю, будут) выявлены и наказаны судом те, кто несет прямую личную юридическую ответственность за войну в Украине, причем ответственность не только по международному, но и по российскому уголовному законодательству.

В Уголовном кодексе РФ имеется статья 353 «Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны». По этой статье виновные в подготовке или развязывании такой войны наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет, а те, кто ее ведут, — до двадцати лет.

В официальных комментариях к этой статье дается определение наказуемых законом действий. Так, с точки зрения международного права, отмечают российские юристы, война является агрессивной, если она выразилась в применении в нарушение Устава ООН государством вооруженной силы первым против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или народа. Именно такую войну Россия развязала и ведет против Украины. Под планированием войны понимается составление должностными лицами мобилизационных и организационно-технических планов и проектов, разработка расчетов потребностей в материально-технических, людских и иных ресурсах для ведения войны, разработка комплексных планов ведения войны в целом и осуществление отдельных военных кампаний или операций. А под подготовкой войны — осуществление организационных, идеологических и иных мер и мероприятий разведывательного, военного и материально-технического характера в целях обеспечения готовности к ведению войны. Развязывание войны — это объявление или фактическое начало военных действий.

Таким образом, от пятнадцати до двадцати лет тюрьмы грозит не только Путину, Медведеву и их ближайшим подручным, если не всем, то значительному количеству сотрудников российского Генштаба, штабов Западного и Южного военных округов, высшему командному составу входящих в эти округа армий. Думаю, под уголовное преследование должны попасть руководящие деятели российского МИД, отвечавшие за политико-дипломатическую подготовку и ведение агрессивной войны, пытавшиеся блокировать международные усилия, направленные на ее прекращение. К субъектам преступного посягательства, то есть к тем, кто несет уголовную ответственность за подготовку и развязывание войны, относятся также лица, занимающие в результате выборов или по назначению высшие государственные должности не только в вооруженных силах, но и в органах государственной службы, исполнительных и представительных органах власти, в компетенцию которых входит решение вопросов военного характера. В общем, очередь в тюремную камеру может занимать вся правящая верхушка путинского режима.

К ним должны присоединиться многочисленные пропагандисты, на протяжении всего времени пребывания Путина у власти зомбировавшие население и воспитывавшие его в духе ненависти к окружающему миру и преклонения перед армией, внедрявшие в общественное мнение лозунги «можем повторить», «русские, вперед» и прочие чудовищные порождения макабрического сознания российской верхушки. В Уголовном кодексе России для них предназначена статья 354 «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны», за которые можно получить, если они совершаются с использованием средств массовой информации, до пяти лет лишения свободы.

Коллективное наказание

Надо быть реалистами: пока рано еще говорить о том, кто именно и когда в России будет привлечен к суду и отправлен за решетку. Продолжается война, продолжаются военные преступления российской армии. Но коллективное наказание тех, кто поддерживал путинский режим или просто наслаждался ростом материального благополучия в то время, когда операторы Генерального штаба чертили карты, по которым наступающие российские войска должны громить украинские вооруженные силы, а приближенные к власти экономисты оценивали масштабы санкций, неизбежно и уже наступает. Экономические санкции все более напоминают петлю, стягивавшуюся на горле путинского режима. Спикер Кремля Песков в растерянности признал: «Ситуация абсолютно беспрецедентная, такой экономической войны, которая началась против нашей страны еще не было. Поэтому что-то прогнозировать сложно»².

Прогнозировать действительно сложно, но можно: уже в этом году Россия окажется в социально-экономической ситуации конца 1980-х — начала 1990-х гг. со всеми прелестями тогдашней жизни: обнищанием населения, безработицей, вещевыми рынками, разгулом преступности. Тот, кто помнит те времена, может себе представить.

Иными словами, коллективное наказание россиян неизбежно. Но аудиторию «Русского слова» не может не интересовать вопрос: а как преступления российского руководства скажутся на положении тех, кто живет в Европе, в том числе в Чехии. Полного ответа нет, но можно предположить, что будет проведена своего рода люстрация, выявление и депортация тех, кто активно сотрудничал с российскими властями, не говоря уже о действовавшей и действующей до сих пор в стране пятой колонне. А она была и осталась. Возможно, граждане России должны будут в письменной форме заявить о своем отношении к путинскому режиму и его преступлениям. Могут быть и иные меры, и скорее рано, чем поздно мы о них узнаем.

И последнее: хотя я не люблю Ивана Ильина, философа совершенно чуждого мне направления, но, думаю, одна его мысль заслуживает внимания: «Несопротивляющийся злу поглощается им и становится одержимым».