Читая этот рассказ, я всегда вспоминаю детский сад, куда меня водили в годы войны, в 1941 и 1942 гг. Он стал последним детским садом русской эмиграции в Праге. Им руководила Вера Александровна Фридман-Андреянова (1888—1961).

Дошкольные учреждения для русских детей стали появляться с 1923 года. Они находились в пригородах (Уезд-над-Лесы, Черношице), а потом в Праге, в районе Голешовице. Их организовывали А. В. Жекулина-Евреинова (1866—1950) и ее помощницы, целью которых стало воспитание детей и молодежи в изгнании. Вера Александровна Фридман вошла в жекулинский круг в 1923 году, когда приехала из Болгарии в Чехословакию.

Последний русский детский сад располагался в районе Дейвице, на улице Na Šťáhlavce 20/1601, на первом этаже особняка с небольшим палисадником. Прямо за домом улица кончалась и начинались овраги, заросшие кустами; дорожка вела в гору, к церкви св. Матфия и травянистым лужайкам, откуда открывался чудесный вид на весь город, реку и полотно железной дороги вдоль нее. На первом этаже была большая светлая квартира с просторной прихожей, в которой разместились вешалки для нашей одежды и скамейки, на которых мы переобувались. К помещениям детсада относились кухня, где для нас готовили обеды и завтраки, и комната-зал, которую можно было перегородить раздвижной стеклянной дверью, а также небольшая таинственная комнатка, где жила Вера Александровна и ее супруг Александр Карлович Фридман. Дверь в эту комнату была закрыта, и многие малыши и не знали, что за ней. А дети постарше, которых по просьбе родителей Вера Александровна учила основам чтения и письма, могли переступить порог этой комнаты. Их усаживали за большой стол, учили окунать перо в чернильницу и старательно писать буквы алфавита, а также по слогам складывать первые слова из букваря Вахтерова.

Судя по групповым снимкам, в садике было приблизительно 15-20 мальчиков и девочек разного возраста. На фотографиях я нашла верного друга своего детства Никиту Сетгофера и Олега Губина. До сегодняшнего дня мне помнятся имена двух братьев — Педро и Пакито. Их мать была русская, а отец испанец, они хорошо говорили по-русски, их коротко стриженные черноволосые головы выделялись в нашей блондинистой ораве.

Вера Александровна впервые занялась педагогикой в 1923 году, вырастила сотни детей и наверняка запомнилась многим, но письменных свидетельств почти не осталось. Единственное подробное воспоминание я нашла в книге Евгения Чирикова (внука писателя Е. Н. Чирикова) «Остановленное время»². Ему больше всего запомнился детский оркестр. Вера Александровна играла на пианино, а дети аккомпанировали ей «ритмическим шумом». В большой коробке хранились разные инструменты: жестяные барабанчики, металлические треугольники, бубенцы, кастаньеты, деревянные палочки, ксилофон — каждый мог выбрать по вкусу. Надо сказать, что желание и умение присоединиться к общему ритму — это тоже один из полезных жизненных навыков.

Я с удовольствием вспоминаю рождественские елки и пасхальные праздники в детском саду. Вера Александровна знала все наши дни рождения и именины и не забывала отметить этот день ласковым словом, цветочком или конфеткой. Дети дружно пели «Каравай» и читали поздравительные стишки.

Навсегда запомнились дни, когда в детский сад приходил архимандрит Исаакий, тогда еще молодой и веселый. Он не только читал проповеди, но мог и пошутить с детьми.

В 1943 году родители отвели меня в первый класс чешской начальной школы. Все дальнейшее обучение проходило на чешском языке, но я всегда с гордостью утверждаю, что я выпускник детского сада Фридман.

Я встречалась с Верой Александровной и после войны, поскольку она была дружна с моей бабушкой, но только много лет спустя, когда я начала систематически заниматься историей русской эмиграции в Чехословакии, я узнала об удивительной судьбе этой скромной женщины.

Вера Александровна родилась в Петрограде в 1888 году, о ее жизни до Первой мировой войны нам пока не удалось ничего узнать. В 1914 году, в 26 лет, она, как большинство русских женщин и девушек, по всей вероятности, пошла помогать раненым. Во всяком случае, в годы Гражданской войны она уже была опытной сестрой милосердия. Ее имя я нашла в книге генерала А. В. Туркула, в которой описано отступление дроздовцев к Перекопу: «В колонне идут за подводами наши полковые сестры милосердия, жены и сестры дроздовцев: Мария Васильевна, Александра Павловна Слюсарева, Вера Александровна Фридман. Лица молодых женщин бледны, точно окаменели. При каждом взрыве снаряда все они крестятся. <…> Мы прошли более 60 верст с боем по тылам противника, отвлекали его силы от Перекопа, куда он наседал, и вот пробились»³. Падение Крыма, эвакуация из Севастополя на транспорте «Херсон», Галлиполи — весь этот путь прошла и моя любимая воспитательница из детского сада.

С супругом, дроздовским полковником Александром Карловичем Фридманом (1886 — ?), они очутились в Софии, где их пути на несколько лет разделились. Вера Александровна отправилась в Прагу учиться в Русском педагогическом институте им. Я. А. Коменского, Александр Карлович приехал на несколько лет позже. Личные документы Веры Александровны сохранились благодаря ее педагогической деятельности, подробности биографии ее мужа так и остаются неясными.

Из книги Туркула я поняла, что визиты архимандрита Исаакия в детский сад были еще и встречами однополчан. Архимандрит Исаакий, в миру Иван Васильевич Виноградов, прошел с дроздовцами весь их боевой путь, он является автором слов Марша 2-го офицерского генерала Дроздовского полка, походного Марша павшим при Белой Глине и известного стихотворения «Десант под Хорлами».

17 мая 1945 года к Александру Карловичу пришли СМЕРШевцы и увезли его неизвестно куда. Каким-то образом Вера Александровна узнала, что он в тюрьме австрийского города Баден, относившегося к советской зоне. Она немедленно начала хлопотать о получении визы. Эта невысокая худощавая 57-летняя женщина обладала очень сильным, волевым характером и сумела добиться разрешения на поездку, которую надо было осуществить с 10 по 30 ноября 1945 года. В официальных документах целью поездки значилось «обсуждение серьезных семейных вопросов». Я не знаю, находился ли еще к тому времени Александр Карлович в Бадене и удалось ли им встретиться.

После возвращения в Прагу Вера Александровна еще два года управляла детским садом, а после 1948 года разрешения на эту деятельность она уже не получила. Особняк был национализирован, и она вынуждена была искать для себя новое место жительства. Во время ликвидации детского сада куда-то исчезли наши ксилофоны и бубенцы, книжки, игрушки и детская мебель: низкие столики, стульчики, кушетки. Все это осталось лишь в воспоминаниях и на фотографиях.

Свои последние годы, одинокие и печальные, Вера Александровна провела в Профессорском доме, где ее приютила Ксения Николаевна Кубарева-Жекулина. Их объединяла дружба и совместное горе: Владимир Николаевич Кубарев был также арестован и осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей.

Вера Александровна Фридман, сестра милосердия дроздовского полка, заведующая русским детским садом в Праге, умерла в 1961 году и похоронена в крипте кладбищенского храма Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанах.

Всякий раз, проезжая на автобусе мимо дома № 20 на улице Na Šťáhlavce, смотрю на знакомую калитку, мощенный кирпичом дворик и светлые окна. Спасибо вам, Вера Александровна, спасибо за мои детские университеты.