Взятие российскими войсками и «вагнеровцами» в конце мая 2023 года Бахмута и последовавшее за этим резкое обострение конфликта между Пригожиным и руководством Министерства обороны, перерастание его в открытую фазу стали последними эпизодами зимне-весенней кампании 2023 года. Практически сразу же после этого, в конце мая — первых числах июня, началась летне-осенняя кампания. Ее основными компонентами стали действия ВСУ по окружению Бахмута и наступление украинских войск в Запорожской области, с одной стороны, а с другой, — начавшаяся в середине июля резкая активизация российских войск с целью прорыва из Луганской в Харьковскую область, взятия Купянска и Лимана, выхода на рубеж рек Оскол и Северский Донец.

Завершение летней кампании обычно связывают с осенней распутицей, начинающейся в южных районах Украины в конце октября — начале ноября. Особенности почвы там таковы, что в период дождей она превращается в жидкую вязкую грязь, делающую невозможным движение военной техники, в том числе бронированной, где-либо за исключением дорог с твердым покрытием. Интенсивность боевых действий в это время резко снижается везде, кроме зон городской застройки, где улицы и проезды покрыты асфальтом. К климатическому фактору в 2023 году были добавлены и другие обстоятельства стратегического характера: ни украинская, ни российская сторона не достигли летом целей, которых пытались достичь в ходе наступательных операций. Следовательно, требуется перерыв для осмысления сложившейся ситуации, оценки целей и путей их достижения, а главное — для подготовки материальных ресурсов и войск к новому туру военных действий.

Несбывшиеся ожидания

Зимой и весной 2023 года ожидали, что летом в российско-украинской войне произойдет решающий перелом. В Украине надеялись повторить в Запорожской области осеннюю 2022 года операцию, приведшую к деоккупации Харьковской области: решительным ударом прорвать российскую оборону, вырваться на оперативный простор, освободить Мелитополь, выйти к побережью Азовского моря, возможно, освободить Бердянск и Мариуполь, перерезать пути снабжения российской группировки в южной Украине, идущие из Донецкой области на запад. В этом случае поставки боеприпасов и другого военного имущества российским войскам в Запорожской и Херсонской областях сократились бы, как минимум, наполовину: они могли бы получать все это и подкрепления личного состава только по железной дороге, соединяющей Керченский мост с ключевым крымским железнодорожным узлом в Джанкое. Этот мост наверняка оказался бы наиболее приоритетной целью для украинских ракет, беспилотников и диверсионно-разведывательных групп. Наконец, реализация «плана Сырского» и возможная деоккупация Бахмута могли бы открыть ВСУ перспективу движения вглубь Донецкой и прорыву в Луганскую область, например, по направлению к Попасной, потерянной Украиной летом 2022 года.

В России, в свою очередь, могли надеяться, взяв Купянск, нанести Украине политический удар — потеря этого города осенью 2022 года стала своего рода символом тяжелого поражения российских войск и победы Украины. Но в военном отношении намного более важным, чем взятие Купянска и гипотетический выход на рубеж рек Оскол и Северский Донец, мог бы стать захват Лимана. В этом случае Москва могла надеяться создать плацдарм, нависающий с севера над украинскими городами Славянск и Краматорск и создающий таким образом угрозу окружения группировки ВСУ в северо-восточной части Донецкой области. Однако российские планы (как, впрочем, и украинские) остались нереализованными.

Украинское наступление началось во второй половине мая 2023 года под Бахмутом по двум основным направлениям: на северном фланге на Берховку и на южном — на Клещеевку. Командование ВСУ воспользовалось тем, что российская армия, особенно после ухода наемников «группы Вагнера», не имела сил и средств для продвижения вглубь контролируемой ВСУ территории, и начало осуществление «плана Сырского» по оперативному окружению сил противника в оккупированном Бахмуте. В первые недели украинские войска двигались достаточно успешно, но затем темпы наступления замедлились. В Москве осознали опасность окружения своей группировки в Бахмуте и перебросили туда крупные резервы. В середине сентября, по украинским оценкам, российские войска в этом районе насчитывали 52 тысячи человек, более 270 танков, до 150 артиллерийских орудий и около 120 реактивных систем залпового огня¹.

Карта-схема ситуации в районе Бахмута к концу сентября 2023 года

Несмотря на существенное превосходство противника, к середине сентября после долгой наступательной операции ВСУ заняли два населенных пункта к югу от Бахмута: Клещеевку и Андреевку. Это был значимый успех. Клещеевка находится у подножия гряды возвышенностей, на которых можно установить артиллерийские батареи и держать под огнем как сам Бахмут, так и дороги, по которым осуществляется снабжение находящихся там российских войск. Взятие Клещеевки позволяет контролировать подступы к этим высотам и тем самым обезопасить развернутую там артиллерию. Освобождение Андреевки позволило прорвать оборону противника, выстроенную вдоль насыпи железной дороги, идущей из Бахмута на юг. Однако к началу октября 2023 года завершить оперативное окружение Бахмута ВСУ не смогли.

В Запорожской области наступление ВСУ шло по двум основным направлениям: первое — из-под населенного пункта Велика Новоселка на Бердянск или на Мариуполь, и второе — из-под Орехова на Токмак, Мелитополь и в перспективе к Чонгару на границе с Крымом. Сравнительно долгое время не было понятно, на каком из этих направлений украинское командование планировало нанести главный удар, а на каком — вспомогательный. Но к концу лета стало ясно, что главный удар наносится по линии Токмак — Мелитополь. В этом была своя логика: шансы на успех были больше, чем если бы приоритет был отдан наступлению на Бердянск или Мариуполь. В последнем случае ВСУ пришлось бы действовать в районах с развитой железнодорожной сетью, близко находящихся от Донецкой области, что облегчало бы подвоз боеприпасов и подкреплений к линии фронта.

Карта-схема возможных действий ВСУ в наступлении в Запорожской области

Начав наступление в Запорожской области, войска ВСУ натолкнулись на минные поля, линии окопов, противотанковых рвов и различных фортификационных сооружений. Попытки ударных украинских бронегрупп пройти их привели к большим потерям, прежде всего из-за исключительно высокой плотности минирования и нехватки поставленных западными союзниками инженерных машин разминирования. В итоге через две-три недели после начала наступления ВСУ сменили тактику: ставка была сделана на массированное использование артиллерии для уничтожения живой силы российских войск и ключевой военной инфраструктуры и продвижение вперед небольшими пехотными группами, прокладывающими проходы в минных полях и оттесняющими силы противника. Через месяц после начала наступления, 4 июля, секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов сообщил: «СОУ (Силы обороны Украины. — Ю. Ф.) на данном этапе активных боевых действий выполняют задание номер один — максимальное уничтожение живой силы, техники, складов топлива, б/к, командных пунктов, артиллерии и сил ПВО российской армии. Последние дни особенно урожайны. Сейчас война на уничтожение равна войне за километры. Больше уничтожено — больше освобождено. Чем эффективнее первое, тем больше второго. Действуем спокойно, взвешенно, шаг за шагом»². Большая дальнобойность украинской артиллерии и лучшее качество радаров контрбатарейной борьбы обеспечили ВСУ серьезные преимущества. Тем не менее темпы наступления оказались намного ниже, чем ожидалось.

«Каждый метр дается кровью»

Западные военные аналитики и СМИ не без некоторого высокомерия объясняли медленные темпы наступления невысокой, а подчас и низкой подготовкой ВСУ, неспособностью овладеть американской и натовской тактикой общевойскового боя, в том числе обеспечить боевое слаживание на уровне выше батальонного. Такого рода оценки буквально вывели из себя главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного. В интервью The Washington Post он сказал: «Это не шоу, за которым наблюдает весь мир, на которое делают ставки или что-то подобное. Каждый день, каждый метр дается кровью». Американская и натовская военные доктрины, подчеркнул он, со всей определенностью предусматривают при наступлении прежде всего обеспечение господства в воздухе. Военные НАТО в соответствии с доктриной этой организации не пошли бы в наступление без этого. Воевать без самолетов — это как идти против огнестрельного оружия с луками и стрелами. Без прикрытия с воздуха даже современные танки, такие как «Леопард», на поле боя превращаются в мишень³. Иными словами, дело не в неспособности украинских военных овладеть тонкостями западного оперативного искусства, кстати говоря, основанного не столько на реальном боевом опыте «большой войны», сколько на теоретических выкладках, но в нехватке вооружений, необходимых для реализации западных доктринальных положений.

Потери вооружений и личного состава ВСУ в первые недели наступления были значительными, но далеко не такими тяжелыми, как утверждали российские пропагандисты и политики. Так, на встрече с военными 27 июня Путин заявил, что Украина потеряла 259 танков и 780 бронемашин. По данным же западного исследовательского центра ORYX, фиксирующего потери сторон по доступным публично фото- и видеоматериалам, с 4 июня 2023 года и до конце этого месяца Украина потеряла 43 танка, 49 боевых машин пехоты, 12 боевых бронемашин, один самолет и один вертолет. Это тяжелые потери, но не катастрофические. Россия за тот же период потеряла на 98 единиц, то есть примерно на 30 % больше бронетехники, чем Украина: 71 танк, 83 боевых машин пехоты, были уничтожены также восемь российских вертолетов и один самолет Ил-22. При этом шесть вертолетов, самолет, одну колесную бронемашину и один БТР уничтожили «вагнеровцы» во время мятежа⁴.

К началу октября 2023 года ВСУ добились определенных успехов на Мелитопольском направлении. В районе вблизи треугольника Роботино — Вербово — Новопрокоповка были пройдены минные поля, прорваны первая и вторая линии российских оборонительных сооружений. Возникла перспектива выхода украинских войск к Токмаку.

Карта-схема ситуации на Мелитопольском направлении к началу октября 2023 года

Если эта перспектива будет реализована и если Токмак будет взят или поставлен, как говорят военные, под плотный артиллерийский контроль, то ситуация на Южном фронте, то есть в Херсонской и Запорожской областях, принципиально изменится в пользу ВСУ. В Токмаке находится ключевой железнодорожный узел, единственный связывающий системы железнодорожных и в значительной мере автомобильных дорог к западу и востоку от этого города. Это действительно может привести если не к крушению российского фронта в южной Украине, то к его принципиальному ослаблению.

Динамическое равновесие

Не добилось своих целей в ходе летне-осенней кампании и российское командование. В Луганской области на лимано-купянском направлении — 120-километровом участке фронта от Дворичной на севере до Кременной на юге — к середине лета было сосредоточено более ста тысяч солдат и офицеров — лучшие десантные и мотопехотные части, резервисты из БАРС (т. н. Боевой армейский резерв страны. — Ю. Ф.), наемники из штурмовых рот «Шторм-Z», около 900 танков, более 550 единиц артиллерии и масса других вооружений. Концентрация войск и вооружений была весьма высока — до тысячи военнослужащих и соответствующее количество вооружений, в частности 9—10 танков на один километр фронта⁵. Помимо захвата Купянска и Лимана Москва ставила целью связать в этом районе как можно больше украинских сил и устранить потенциальную угрозу наступления ВСУ вглубь Луганской области.

Последнюю задачу российским военным удалось решить — ВСУ пришлось держать на лимано-купянском направлении значительные силы. Но продвинуться вперед ни к Купянску, ни к Лиману российские войска не смогли. Причин для этого было несколько. ВСУ создали мощные укрепленные районы. Пересеченная местность с большим количеством оврагов, высот, рек и лесных полос, высокая заболоченность создают благоприятные возможности для обороны. В этих условиях наступающие войска могут продвигаться по ограниченному количеству коридоров, простреливающихся артиллерией обороняющейся стороны. Но главное все же в другом. «Сто тысяч человек — это несколько армий, несколько корпусов — их готовить несколько лет нужно», — комментировал ситуацию украинский военный эксперт Роман Свитан. А сегодня «это просто количество людей, это не войска как таковые, количество людей, но они не могут двигаться правильно, они не проходили боевое слаживание, они проходили боевое слаживание до уровня батальонов, а здесь надо проходить корпусное», для чего требуется очень много времени и очень много денег. «Поэтому можно сказать, что это просто толпа в сто тысяч человек, которая может выполнять какие-то точечные задачи. Точечные — это прохождение максимум по ширине фронта в три-пять километров, не больше»⁶.

Итоги летне-осенней кампании часто называют «стратегическим тупиком», имея в виду, что ни Украина, ни Россия не смогли и не смогут в дальнейшем добиться решающих успехов, способных привести к перелому в войне. Если это и верно, то частично. Главный итог боев летом и в начале осени 2023 года — подтверждение и закрепление того факта, что стратегическая инициатива перешла к ВСУ, которые смогли навязать России свою волю и свой рисунок войны в большей степени, чем Россия смогла это сделать в отношении Украины. Главное достижение российских войск в 2023 году — штурм Бахмута — обернулось необходимостью направить крупные силы на его защиту, а наступление в Луганской области не удалось, по крайней мере, по состоянию на начало октября. В свете этого сложившуюся ситуацию можно назвать «динамическим равновесием», поскольку зимой 2023/2024 годов или весной 2024 года положение дел на фронте может измениться в пользу Украины. Например, ВСУ могут взять Токмак, что, как уже говорилось, повлечет за собой принципиальное ослабление боеспособности российских войск на юге Украины. Однако успех или неуспех будущих действий ВСУ заставит, помимо всего прочего, сделать выводы из опыта военных действий летне-осенней кампании 2023 года. Так, украинское наступление в Запорожской области летом 2023 года было недостаточно подготовлено: не было надлежащего прикрытия авиацией, не хватало инженерных машин разминирования. И главное: в какой мере военное и политическое руководство Украины понимало, насколько трудным будет преодоление минных полей и российских фортификационных сооружений? Вызывает вопросы необходимость наступательных операций под Бахмутом, отвлекающих силы, которые можно было бы использовать на решающем мелитопольском направлении.

Две армии

Дальнейшие перспективы боевых действий в Украине зависят прежде всего от того, какая армия, российская или украинская, покажет лучшие результаты на поле боя, окажется более эффективной. Поскольку осенью 2023 года на фронте сложилось то, что было названо «динамическим равновесием», напрашивается вывод, что в самом общем плане Вооруженные силы Украины и российские войска, вовлеченные в войну, примерно равны по боевой мощи.

При этом, однако, необходимо учитывать, что потери личного состава и вооружений ВСУ существенно меньше, чем потери России. Так, в августе 2023 года, по оценкам американского Министерства обороны, российские безвозвратные потери достигли 300 тыс. человек: до 120 тыс. погибших и от 170 до 180 тыс. демобилизованных по ранению. Это примерно в полтора раза больше, чем потери ВСУ — около 70 тыс. убитых и от 100 до 120 тыс. раненых. Масштабы потерь, считают американские военные, резко возросли зимой и весной 2023 года, в результате кровопролитных сражений за Бахмут⁷.

Весьма показательным является соотношение потерь вооружений и военной техники. По данным аналитического центра ORYX, российские потери вооружений почти в три раза больше, чем украинские. Разумеется, количество уничтоженных и поврежденных вооружений, замеченных из космоса, меньше реальных потерь. Однако, во-первых, доля замеченных и незамеченных из космоса уничтоженных вооружений у России и Украины примерно одинакова. Нет оснований предполагать, что потери одной стороны фиксируются чаще, чем другой, а потому соотношение установленных потерь такое же, как и неустановленных. И, во-вторых, хотя далеко не все уничтоженные вооружения были установлены, приводимые ORYX данные позволяют оценить порядок потерь.

Потери вооружений Украины и России (по данным ORYX)⁸

Иными словами, потеряв в Украине в 2,7 раза больше вооружений и более чем в 1,5 раза больше личного состава, Россия не смогла добиться своих целей. Это говорит о превосходстве ВСУ по ряду качественных параметров, хотя и недостаточном для достижения осенью 2023 года решающего перелома в войне. И самое впечатляющее в том, что большая эффективность украинских вооруженных сил проявилась с самого начала российской агрессии.

В первые дни войны и в Москве, и на Западе предрекали неизбежное и скорое поражение Украины. Но боеспособность любой армии проверяется во время войны. В первую неделю боевых действий казалось, что самые печальные прогнозы сбываются. Однако уже к концу марта ситуация на фронтах стала меняться. ВСУ удалось выдавить российские войска из трех северо-восточных областей, снять осаду с Киева, Харькова, Чернигова и Сум. Было остановлено наступление России на Николаев и Одессу. Всего этого украинская армия добилась до того, как западные союзники начали предоставлять ей помощь дальнобойной артиллерией. Осенью 2022 года была проведена блестящая с военной точки зрения операция по деоккупации Харьковской области, освобожден плацдарм на правом берегу Днепра в Херсонской области. В 2023 году украинской армии удалось свести к нулю стратегическое значение взятия российскими войсками Бахмута, создать плацдарм для наступления на Токмак и (на момент написания этого текста) сдерживать наступление российских войск в Луганской области.

В целом же качественные факторы военного потенциала — хорошая связь, надежное управление войсками, получение разведывательной информации от союзников в режиме реального времени, современное высокоточное западное вооружение (хотя его и недостаточно), морально-психологическое состояние войск, оперативное мастерство командования — позволили ВСУ во многом компенсировать превосходство России в вооружениях и огневой мощи. Дальнейшее зависит от номенклатуры и объемов западной помощи. Чем она больше, тем раньше наступит победа Украины.

Неспособность России добиться поставленной стратегической цели — превратить Украину в свой протекторат — обрекает ее на неизбежное поражение, хотя пока неясны ни масштабы этого поражения, ни его международные и внутриполитические последствия. Это поражение во многом предопределено стратегическими установками, положенными в основу строительства российских вооруженных сил. В 2008—2020 годы, когда в России проходила военная реформа, они создавались как армия блицкрига, добивающаяся победы «малой кровью, могучим ударом» и, разумеется, на «чужой земле». Если этого не происходит, то армия, предназначенная для быстрой решающей победы, но втянутая в длительную войну, сталкивается с тяжелыми проблемами и часто терпит поражение. Действительно, если войну планируется завершить за пару недель, то нет необходимости создавать мобилизационный резерв в пару сотен тысяч человек, заботиться о логистической системе, налаживать беспроводную связь и так далее. Но если война затягивается, нехватка подготовленных резервов живой силы, запасов боеприпасов, отсутствие продуманной и надежной логистики и прочее грозят обернутся поражением. В ходе войны в Украине российскому военному командованию приходилось лихорадочно и без особого успеха трансформировать «армию блицкрига» в вооруженные силы, способные вести длительную войну.

Потенциальные цели армии блицкрига

Ориентация на блицкриг была предопределена спецификой стратегического положения России. Ее военно-политические амбиции концентрировались на Южном Кавказе, Балтийском регионе с выходом в Центрально-Восточную Европу и Украине. В этих регионах находились основные объекты российской экспансии и, соответственно, противники России. Других у нее не было и быть не могло. 

На Южном Кавказе Россия готовилась прежде всего к войне против Грузии, в которой главную роль могли бы играть ударные части, находящиеся на двух российских военных базах — в Абхазии и Южной Осетии, а также 7-я десантно-штурмовая дивизия, дислоцированная в Новороссийске, Ставрополе и Анапе. От границы с Южной Осетией до Тбилиси всего 40—50 километров, поэтому, как можно предположить, российские войска должны были бы захватить грузинскую столицу в течение одной ночи, прежде чем Запад успеет принять политические или военные меры по сохранению суверенитета и независимости Грузии. 

Войну с НАТО в Балтийском регионе в Москве, судя по всему, планировали завершить за несколько дней. Об этом с большой тревогой часто писали европейские и американские аналитики, публицисты и военные. Типичным образцом их оценок является исследование RAND Corporation, проведенное на основе серии военных игр и имитационного моделирования. Выводы были недвусмысленными: в своем тогдашнем качестве НАТО не может эффективно защитить своих самых уязвимых членов. «Достичь окраин эстонской и/или латвийской столиц, Таллинна и Риги, российские войска могли бы максимум за 60 часов». В итоге НАТО оказалось бы перед выбором: признать поражение или попытаться провести контрнаступление, чреватое риском эскалации и применением Россией ядерного оружия в рамках так называемой стратегии «эскалации для деэскалации»⁹. Действительно, стандартный сценарий российской агрессии в Балтийском регионе, что, естественно, более всего волновало западные военные и политические круги, предполагал оккупацию трех государств Балтии за несколько дней, выход на польскую границу в районе Сувалкского коридора или даже к Висле. А после этого в Брюсселе и Вашингтоне должны были решить, стоит ли рисковать ядерной войной ради освобождения государств Балтии и защиты Польши. 

На войну в Украине, как сейчас ясно, в Москве отводили пару недель. Предполагались неминуемая потеря воли к сопротивлению как ВСУ, так и украинского общества в целом; распад системы военного командования и государственного управления в первые же дни после вторжения российских войск; гибель или бегство высшего руководства во главе с президентом Владимиром Зеленским; переход украинского генералитета на сторону России и, следовательно, потеря боеспособности Вооруженных сил Украины.

Такие стратегические установки диктовали особое внимание к формированию ударного кулака из десантных и десантно-штурмовых соединений, которые за несколько часов должны были бы захватить ключевые центры государственного управления и военного командования в Киеве и балтийских столицах. Поэтому огромные средства вкладывались в наращивание боевой мощи восьми бригад спецназа, 45-тысячных воздушно-десантных войск и 35 тыс. морских пехотинцев¹⁰. Именно они должны были составить мощь, сокрушающую потенциального противника в кратчайшие сроки. А угроза использования стратегических ядерных сил против США и других ведущих западных стран, по замыслу кремлевских стратегов, не позволила бы им вмешаться в войну. Сухопутные же войска, мотопехотные и танковые части, предназначенные для захвата и удержания территории, в такого рода сценариях играли сравнительно небольшую роль. Неслучайно они составляли в России всего 28 % от численности личного состава вооруженных сил, тогда как в армиях континентальных государств, таких как Китай и большинство европейских стран, сухопутные войска составляют около половины.

В результате ожесточенного, порой отчаянного сопротивления ВСУ события пошли не так, как задумывали кремлевские мечтатели и военные гуру в генштабовских кабинетах на Арбатской площади. К концу лета 2022 года выяснилось, что впереди долгая война, к которой российская армия не готова.