Актер, драматург, писатель Ян Верих был образцом самоиронии. Живи он сейчас, должно быть, весело посмеивался бы в усы, слушая панегирики своему артистическому таланту и высокие оценки своей роли в чешской культуре. Однако его популярность настолько высока, что в списке самых выдающихся чехов он занял шестое место, между Яном Жижкой и Яном Гусом, опередив Антонина Дворжака и Карела Чапека. Имя Яна Вериха и спустя десятилетия после его смерти продолжает появляться на театральных афишах, люди с удовольствием смотрят фильмы с его участием, слушают записи и читают его книги, молодые авторы находят вдохновение в знаменитых вериховских скетчах, а актеры подражают его манере игры и общения с публикой.
Перед выбором
Как только старость начинают считать заслугой, наступают плохие времена. Хотя бы потому, что каждый старый придурок когда-то был придурком молодым.
Ян Верих
Оценивая обстановку, в которой начал свой путь Ян Верих, трудно предположить, что у него было время на свойственные молодости легкомыслие и глупые шалости. Родился Ян (полное имя Jan Křtitel František Serafínský Werich) 5 февраля 1905 года в пражском районе Смихов в семье служащего Первого чешского общества взаимного страхования Вратислава Вериха и его жены Габриелы, урожденной Ходеровой. Вскоре после рождения сына в семье произошло событие по тем временам довольно редкое и скандальное: его родители развелись.
Как было тогда принято, мальчика передали на попечение отца, и его желание общаться с обоими родителями ни судом, ни Верихом старшим во внимание принято не было. Отец жестко настаивал на своем исключительном праве на сына и даже заставлял подростка писать под диктовку оскорбительные письма матери. Однако в пору Первой мировой войны, когда отец оказался на южно-австрийском фронте, Ян все же переехал к родственникам по материнской линии на улицу Kostelní (сейчас Kamenická) у Летенских садов, где семья Ходеровых держала ресторан. Впрочем, мать Яна, женщина деятельная, энергичная и спортивная, гораздо больше времени и сил отдавала малостранскому отделению общества Sokol, чем родному сыну.
По мнению Вериха, «это ужасно — быть единственным ребенком»: «Мне не с кем было ссориться, не с кем бороться, вокруг не было других детей. К нам мало кто приходил, даже на Рождество». Подростком Ян чувствовал себя одиноким и брошенным, винил в этом родителей и, возможно, поэтому позднее не любил вспоминать о них. Зато всегда с теплотой рассказывал об обеих бабушках, Марии и Регине, а также о недолгих, но прекрасных днях, проведенных в семье дяди Франтишека Копецкого. Там он подружился с кузеном Ярдой, который и познакомил его с Йиржи Вахсманном. Пройдет несколько лет, тот вслед за отцом сменит фамилию на Восковец, и они с Верихом станут близкими друзьями и творческими партнерами на долгие годы.
По окончании войны родители Вериха снова сошлись и переехали в Голешовице. К тому времени Ян уже чувствовал себя вполне самостоятельным и независимым. С отцом, кстати, он помирился лишь в последние годы его жизни.
С осени 1916 года Верих учился в новоместской реальной гимназии на улице Křemencová (ныне Masarykova střední škola chemická). Там он вновь встретился с Йиржи Восковцом. Их сблизил интерес к чтению, особенно приключенческих и детективных романов: книги Александра Дюма, Жюля Верна, Майн Рида, Стивенсона, Честертона часто соседствовали в их партах с учебниками. Кроме того, оба обожали кино и старались не пропускать новинки пока еще немого кинематографа. Воспроизведение увиденного на экране в виде пантомим-пародий и стало их первым совместным актерским опытом.
Дружбе молодых людей не помешал даже отъезд Восковца на три года во Францию: там он завершал среднее образование. Впрочем, и Вериху пришлось покинуть стены гимназии. «Он был дерзок. Всю свою жизнь говорил людям в глаза все, что о них думал», — так отзывался о Верихе Восковец. Гимназист не сдержал себя в разговоре с педагогом, конфликт перерос в скандал, и доучиваться Яну пришлось в реальной гимназии в Смихове, которую он окончил в 1924 году.
В годы учебы молодые люди познакомились со многими из тех, кто будет рядом с ними на протяжении всей жизни. Среди одноклассников оказались будущий писатель, драматург, художник-карикатурист, публицист и дипломат Адольф Хоффмайстер, а также выдающийся актер, режиссер и педагог Милош Недбал.
После возвращения Восковца из Дижона оба поступили на юридический факультет Карлова университета, но на пути к карьере юристов встали вступивший в звуковую эру кинематограф и, главное, театр. Так и не окончив университет, они с 1926 года с головой окунулись в театральную деятельность. А 19 апреля 1927 года состоялась премьера Vest pocket revue, их первой совместной постановки, с которой началось сотрудничество актерского дуэта со знаменитым авангардным Освобожденным театром (подробнее см. «Русское слово» 11/2017) и путь к славе и... вынужденной эмиграции.
Две стороны медали
Искусство похоже на солнце, которое само никому не навязывается. Если вы задергиваете шторы и закрываете ставни, солнечный свет не войдет в ваш дом. Но жить в темноте — это же ваш выбор, не так ли, сударь?
Ян Верих
Говорить о творчестве Яна Вериха в межвоенный период вряд ли возможно без упоминания Йиржи Восковца, с которым они составили прославленный дуэт V+W, а по сути — единый образ, две стороны одной медали с лицами не только на аверсе, но и на реверсе.
Непохожесть двух актеров была очевидна, и они с успехом использовали ее для создания собственных клоунских масок. Печальный и застенчивый персонаж Восковца был тонок, чувствителен и сдержан, его обрисованные кокетливым сердечком губы улыбались редко. Верих, напротив, увеличил свой рот красным гримом, чтобы еще больше подчеркнуть развязность и самоуверенность образа, что давало право выходить за рамки, вести себя на сцене предельно свободно. И со временем представить одного без другого стало невозможно. Они думали и чувствовали одинаково, дополняя и вдохновляя друг друга. Их обмен репликами на сцене был не ожесточенным спором противоположностей, а внутренним диалогом одной сущности, волею авторов разделенной на две части.
К сочетанию V+W часто добавляли еще одну букву, превращая его в V+W+J и тем самым отдавая дань уважения третьему соавтору многочисленных популярных постановок и ревю, талантливому композитору Ярославу Ежеку. Именно им были созданы запоминающиеся, обычно джазовые, мелодии, сопровождавшие шоу, а также написаны популярные песни к постановкам.
После ошеломляющего успеха дадаистского по форме и безумно веселого по сути Vest pocket revue (спектакль был показан 245 раз) Освобожденный театр стал для V+W главной площадкой, а они сами — его визитной карточкой, лицом и, без преувеличения, душой. Премьеры следовали одна за другой: уже в первые несколько лет Верих и Восковец написали для театра десять блистательных комедий и сатирических пьес-ревю. В них дуэт с юмором и иронией откликался на политические и социальные проблемы молодой республики и на происходящее в мире.
В первых театральных постановках V+W стремились в основном к развлекательности, склоняясь к буффонаде, комедии масок и гротеску. Молодые артисты брали на вооружение и смело использовали новинки литературы, музыки и изобразительного искусства, а также опыт режиссерских экспериментов авангардного театра Советского Союза и Франции и японского театра Но тогда начал складываться и их собственный сценический почерк, появились так называемые forbiny — скетчи-импровизации, оживленные дискуссии двух клоунов на темы актуальных событий, в которые актеры вовлекали публику.
Возможно, успех у зрителей именно этих острых миниатюр сподвиг Вериха и Восковца на написание значительно более политизированных текстов. Да и изменившаяся обстановка в Европе немало способствовала такому повороту в творчестве. В 1932 году в Освобожденном театре была поставлена пьеса Caesar, где в грезящем войной главном персонаже безошибочно угадывался Бенито Муссолини. Спектакль предупреждал о расползавшейся по Европе фашистской угрозе, однако еще далеко не всем ее опасность представлялась очевидной. Поговаривали, что даже президент Чехословакии Эдвард Бенеш высказался за запрет пьесы, как... недемократичной. Но с этой постановки Освобожденный театр стал восприниматься общественностью как сцена политическая, что привлекало к нему и публику, и более пристальное внимание властей.
В 1933 году Верих и Восковец написали пьесу Osel a stín («Осел и тень») откровенно антинацистского характера. Поскольку по ходу действия использовалась запись речи Гитлера, немецкое посольство в Праге выразило протест и потребовало запрета дальнейших представлений. Следующая пьеса от дуэта V+W Kat a blázen («Палач и дурак»), созданная в 1934 году, также предупреждала об опасности фашизма, хотя действие ее происходило не в Европе, а в условной стране под названием Мексика — и на сей раз возмущение высказало мексиканское посольство. Профашистские силы, постепенно укреплявшие свое влияние в Чехословакии, инициировали критическую кампанию в прессе, а представительство Германии вновь потребовало запрета постановки, усмотрев в театральном действе оскорбление главы государства. К тому времени Адольф Гитлер уже именовался фюрером.
Все это вынудило дирекцию театра прямо заявить дуэту, что от них требуется максимально смягчить острые критические моменты в шоу, в противном случае артистам грозило увольнение. Что вскоре и произошло. В 1935 году V+W были вынуждены покинуть привычную площадку Освобожденного театра в пассаже U Nováků и последующие пару лет выступали на сцене театра Rokoko на Вацлавской площади, назвав альтернативную труппу Ограниченным театром. Здесь в 1935 году родилась одна из самых красочных и популярных постановок Вериха и Восковца Balada z hadrů («Баллада из лохмотьев»), в которой помимо самих авторов были заняты театральные звезды тех лет Б. Валевска, Ф. Филиповский, Й. Плахта. Отступив на время от острых политических тем, Верих и Восковец обратились к полной приключений жизни выдающегося поэта средневековья Франсуа Вийона.
Возвращение дуэта в 1937 году в прежние помещения Освобожденного театра ознаменовалось целым букетом пьес, антивоенный посыл которых невозможно было замаскировать ни кордебалетом, ни веселыми песенками, ни клоунадой. Nebe na Zemi, Těžká Barbora, Svět za mřížemi увидели свет в 1937 году. Последняя работа Вериха и Восковца — политический фарс Pěst na oko («Кулаком в глаз») с подзаголовком «Театрализованная история театра» — была показана в 1938 году. На афише красовался Давид Микеланджело в противогазе.
Пьеса о сложностях театральной жизни, капризах правителей и непонимании публики, оказалась пророческой. После мюнхенских событий одиннадцатилетняя творческая деятельность дуэта V+W закончилась: власти Второй республики лишили их лицензии, сославшись на то, что политическая ориентация Освобожденного театра может вызвать нежелательный отклик у зрительской аудитории. «Общеизвестно, — было сказано в полицейском рапорте, — что Освобожденный театр на протяжении многих лет служил политическим целям крайне левых и что Восковец и Верих активно участвовали в деятельности так называемых левых интеллектуалов, оказывая им поддержку благодаря своей популярности. <...> Это стало возможным, в частности, потому, что по ходу представлений они комментировали различные текущие события, не придерживаясь утвержденного текста».
9 ноября 1938 года театр был закрыт. Медаль народной любви и популярности повернулась к артистам тыльной стороной. И там ясно читалось «Надо уезжать!»
В Америку и обратно
Когда тебе будет тяжело, повернись лицом к солнцу. Все тени останутся за твоей спиной.
Ян Верих
Первым осенью 1938 года покинул страну Йиржи Восковец. Ян Верих задержался, ожидая, когда получит новый паспорт и визу Ярослав Ежек. Надо ли говорить, как сложно было оформить выездные документы, когда приграничные районы страны уже были оккупированы. Паспортный отдел Главного полицейского управления осаждали толпы желающих эмигрировать. За весь 1937 год было выдано 48 тыс. паспортов, а только за декабрь 1938-го — более десяти тысяч. Проблему Я. Ежека решить удалось, хотя горячего желания покидать Чехословакию он не выказывал, скорее соглашался на просьбу друзей и партнеров. Отказалась уезжать и жена Вериха Зденка с маленькой дочкой Яной. Позднее он писал: «На следующий день после оккупации Праги к Зденке на Кампу пришли из гестапо и потребовали меня». В гестаповских списках особо опасных лиц Верих и Восковец числились под номерами 14 и 15.
Последние дни перед отъездом он помнил детально, почти поминутно. «Погода стояла отвратительная, самолеты не летали. И тут раздался звонок от неизвестного полицейского: „Пан Верих, у меня тут на вас донос. Прежде чем начать расследование, я должен забрать у вас паспорт, чтобы воспрепятствовать отъезду. Но я могу не давать делу ход, спрятать донос в ящик стола, правда, всего на несколько дней. Не позднее 9 января вы должны уехать“. Эту дату я помню как мало что еще».
Семь лет, проведенных в США, простыми не были. Уезжали V+W+J по приглашению еще раньше эмигрировавшей в Америку из нацисткой Германии немецкой танцовщицы Лотте Гослар, которая в свое время блестяще выступала в Освобожденном театре. В официальных бумагах цель поездки была обозначена как «пребывание в Голливуде, где, согласно договоренности, будут проходить съемки фильма на весьма выгодных условиях». На самом деле никакого предварительного соглашения не было, и заключить его на месте оказалось делом нереальным. Так что Голливуд остался в мечтах.
Трое эмигрантов жили в США весьма скромно, на первых порах выступали с концертами перед соотечественниками — чешская диаспора в США была весьма многочисленной. Но ее представители, плохо знакомые с европейскими реалиями, не понимали юмора и слабо реагировали на шутки. К счастью, Верих и Восковец нашли себе дело по душе: они готовили новостные программы о событиях на фронтах Второй мировой, которые транслировались радиостанцией «Голос Америки» на чешском языке. Выступали они в эфире и с музыкальными номерами, скетчами, фрагментами из своих популярных постановок. Это было вкладом в поддержание духа остававшихся на оккупированной родине.
Разумеется, все это время дуэт (Ярослав Ежек умер в 1942 году) находился под наблюдением подконтролных Берлину спецслужб. «Можно предположить, что и на новых рабочих местах они продолжат продвигать идеи если не коммунистические, то, конечно, крайне левые. И возможно, будут влиять на ситуацию в Чехословакии, критикуя различные текущие события», — говорилось в полицейском рапорте. А в записке от 23 января 1939 года с пометкой «конфиденциально» подчеркивалось: «Министерство внутренних дел рекомендует уведомить посольство в Вашингтоне о лицах, отправляющихся в Голливуд».
В октябре 1945 года первым в Чехословакию вернулся Ян Верих. По приезде в интервью корреспонденту радио он сказал: «Я хотел бы играть и веселить людей, потому что считаю, что смешить людей также важно, как и лечить их. Мы полны идей и хотели бы работать много и усердно, заставлять людей смеяться, потому что мы верим, что они должны это делать. Если человек не смеется, то он и не человек вовсе».
Никто и помыслить не мог, что дуэт V+W может распасться, что его участники когда-либо выйдут на сцену поодиночке. Поэтому сыгранная в 1946 году Верихом роль в спектакле Реалистического театра «Он пришел на обед» была рискованным предприятием. Публика с недоверием поглядывала на артиста в обычной одежде, без клоунского грима и привычных шуточек. Возвращение на родину в 1946 году Восковца должно было все расставить по местам. Речь шла не о воссоздании Освобожденного театра в его первоначальном виде, а о новом проекте Divadlo V+W, просуществовавшем недолго. Но политическая сатира, так востребованная раньше, оказалась ненужной. Их последней совместной театральной работой стала адаптация американского мюзикла «Радуга Финиана». Премьера состоялась 6 марта 1948 года, а вскоре Йиржи Восковец принял предложение отправиться в Париж представителем в ЮНЕСКО и покинул родину навсегда. Ян Верих остался жить и играть в Чехословакии. Один за двоих.
«Красный» Верих...
Если бы люди не совершали прежних ошибок снова и снова, а приняли бы тот факт, что все друг друга обманывают, на свете было бы гораздо меньше неопределенности. Но люди не были бы людьми, не совершай они ошибок. А существование тех, кто жил без ошибок, зачем вообще нужно, зачем им, безошибочным, жить?
Ян Верих
Было ли решение Вериха вызвано лишь нежеланием менять место жительства? Или он принял новую коммунистическую реальность и был готов работать в соответствии с указаниями властей?
С середины 1930-х гг. к пьесам Вериха и Восковца предъявлялись претензии в продвижении коммунистических идей и поддержке советского большевизма. Любопытно, что в последние несколько лет к тем же обвинениям вернулись некоторые чешские общественные деятели и журналисты (Йиржи Когоутек, Роберт Гржебичек, Войтех Шелига и др.). Артистам ставится в упрек, что своими пьесами и фильмами они еще в 30-х годах подготовили почву для прихода к власти коммунистов в 1948 году и отказа от демократических идей.
Оба молодых артиста действительно придерживались левых взглядов. Да и мало кто из вовлеченных в сферу авангардной культуры оставался последовательным приверженцем буржуазных ценностей хотя бы потому, что они шли вразрез с новым стилем, не говоря уже о противостоянии старым политическим идеям в молодежной художественной среде. Одним из первых назвал V+W коммунистами Юлиус Фучик в своей статье в Rudé právо, откликаясь на снятый Мартином Фричем фильм Hej rup! по одноименной пьесе Вериха и Восковца и с их участием. Он вспоминал, что на следующий день артисты разыскали его и попросили дать опровержение. Тот опубликовал материал, в котором объяснял, что никакие они не коммунисты, поскольку совершенно не разбираются в марксизме.
Масла в огонь подлила и поездка Яна Вериха в СССР в 1935 году. Это было время, когда прогрессивно мыслящие западные интеллектуалы посещали страну победивших марксистских идей и немедленно попадали там под массированный обстрел орудий советской пропаганды. Возвращаясь на родину, они с восторгом описывали прекрасную жизнь в Советах, хотя документальные свидетельства говорили об обратном: безработице, репрессиях, голоде на Украине и в Поволжье. По итогам поездки Вериха родилась миниатюра Pravda o sovětském Rusku, речь в которой шла в том числе и о голодающих. Скетч они с Восковцом играли в том же 1935 году в свойственной им ироничной манере, и публика, привыкшая читать и слышать между строк, скорее всего, именно так его и воспринимала. Однако в последнее время появились публикации, в которых Верих обвиняется в лучшем случае в непонимании происходившего, а в худшем — в намеренном искажении правды. Текст скетча доступен в сети, но, когда не дано слышать интонаций актеров, он вряд ли может служить объективным свидетельством.
Еще один породивший немало споров момент в жизни Яна Вериха — его пятичасовая встреча с послом СССР в Чехословакии Сергеем Александровским, состоявшаяся 6 января 1938 года, за три дня до отъезда артиста в эмиграцию. Ни о предварительной договоренности, ни о содержании и итогах разговора ничего неизвестно. Предполагают, что Александровский передал ему предложение эмигрировать в СССР, но, как ясно из дальнейшего, Верих отказался.
«Посольские истории» продолжились и после войны. Рассказывают, что посол СССР в Чехословакии в середине 1950-х гг. Николай Фирюбин после посещения одного из концертов Вериха попенял тогдашнему министру культуры Вацлаву Копецкому, что такой выдающийся артист не имеет своего театра. Не прошло и нескольких месяцев, как появился театр Divadlo satiry, вскоре переименованный в Divadlo ABC, в котором Ян Верих оставался директором до 1961 года.
...и Верих честный
Пребывайте в хорошем настроении. Оно не решит ваших проблем, но огорчит стольких людей вокруг, что уже само по себе доставит вам удовольствие.
Ян Верих
Тридцать лет творческой жизни Яна Вериха без его друга и соратника нельзя назвать непродуктивными. Во время последней встречи с Восковцом в Вене 3 октября 1974 года он признался: «Никто не говорил, что мне не разрешается писать, что мне не позволено играть, что меня не должно быть на радио или телевидении, что даже мое имя не может быть произнесено в эфире. Если бы я сказал, что это не так, то соврал бы». Однако в этих словах было некоторое лукавство. Возможно, Верих просто не хотел омрачать встречу с другом жалобами?
Он мог путешествовать. Причем не только в Советский Союз, куда Вериха приглашали часто и где у него было много друзей, включая Аркадия Райкина. После нескольких поездок в Италию с дочерью Яной он написал книгу Italské prázdniny. Несколько поколений чехов зачитывались его веселыми сказками Fimfárum, а его Korespondence s Voskovcem I—III легла в основу театральных постановок последних лет. Он продолжал выступать на сцене один и дуэтом с Мирославом Горничеком или Йиржи Сухи; в сотрудничестве с ними удалось восстановить некоторые популярные представления Освобожденного театра. Он снялся в более чем двадцати полнометражных фильмах и телевизионных сериалах. А двойные роли в легендарном Císařův pekař a pekařův císař (1951) и Až přijde kocour (1963) стали своего рода воссозданием V+W.
В 1963 году Вериху было присвоено звание народного артиста. По словам Йиржи Сухи, тот воспринял эту форму признания с иронией и, как бы стирая грань между внешним благополучием и реальной ситуацией, заявил: «Ну да, народный артист, которому они не позволяют заниматься народным искусством». Вплоть до последнего выхода на сцену в 1977 году он виртуозно балансировал между внешним принятием политики властей и критическим к ней отношением. В конце концов, он всегда был мастером иносказаний. «То, что делает Яна Вериха Яном Верихом — это двойственность его слов», — пишет театральный критик и исследователь его творчества Владимир Юст, уверенный, что большая часть послевоенных работ артиста полна намеков на политическую ситуацию тех времен. И тот факт, что Верих поддержал реформы Дубчека и подписал манифест «Две тысячи слов», лишь подтверждает это. Да, они с женой вновь отказались эмигрировать и после спешного отъезда в Вену осенью 1968 года вернулись в Прагу. Но это не было актом лояльности режиму, и даже власти не посчитали его таковым, на весь период нормализации максимально закрыв Яну Вериху доступ на экран, в радиоэфир и на сцену. А в юбилейном для артиста 1975 году «правительство прямо запретило упоминание этой годовщины в газетах, на радио и телевидении. Даже песни Ежека на наши слова исполнять в его день рождения не позволили», — писал Йиржи Восковец в письме Богумилу Брейху в Вену.
Был ли Верих счастлив и спокоен в своем доме U Sovových mlýnů 501/7 на Кампе, который чаще называют Werichova vilа? Да, когда в день рождения или на Рождество к нему приходили друзья, знакомые и коллеги, хотя, по словам экономки Евы Тумовой, «гостей тайно фотографировали из окон дворца напротив, где находилась коммунистическая военная разведка». И нет, когда в очередной раз не получалось договориться о концерте или выступлении.
Кто-то полагает, что невозможность общения с публикой могла послужить поводом к скандальному событию — подписанию Яном Верихом в 1977 году так называемой Антихартии. Однако есть свидетельства, что артист, увидев утром после собрания свое имя под текстом в газете Rudé právо, потребовал дать опровержение. По его словам, он был введен в заблуждение и полагал, что подписывает всего лишь лист присутствия. Существуют разные версии и объяснения, почему подпись осталась. Но, зная характер Яна Вериха, можно предположить, что это омрачало последние годы его жизни.
Он умер после тяжелой болезни 31 октября 1980 года и похоронен на Ольшанском кладбище. У них с Йиржи Восковцом, скончавшимся в США 1 июля 1981 года, одна могила. После смерти дуэт V+W снова вместе. Навсегда.
Врезка.
В пражской галерее Dům U Kamenného zvonu (Staroměstské nám. 605/13) до 23 марта 2020 года открыта выставка «Devětsil 1920—1931». Она посвящена одному из самых ярких творческих объединений первой Чехословацкой республики. Имя Яна Вериха можно встретить в экспозиции. Но особое внимание стоит обратить на короткий киноролик в разделе «Театр», запечатлевший актера в сценах из Vest pocket revue.
Литература
Werich J., Chromý Z. Pětsetkrát s Janem Werichem. Zlín, 1995
Werich J. Jan Werich vzpomíná... vlastně Potlach. Praha, 1999
Just V. Jiří Voskovec a Jan Werich: v divadle, ve filmu, v soukromí. Praha, 2001
