Читала я Чапека тогда в русском переводе. Спустя много лет мне в руки опять попалась та же книга, изданная «Художественной литературой» в 1954 году с названием «Рассказы, очерки, пьесы». Я решила перечитать, чтобы понять, насколько хорош был текст, чуть не лишивший меня аттестата зрелости.
Надо сказать, перевод Т. П. Аксель (1912—1990) действительно удачен, но есть в нем и огрехи. Так, например, на с. 53 (рассказ «Дело о попугае») читаем: «Однажды в кафе, где обычно сходились судебные хроникеры, появился какой-то странный, неопрятный человек с одутловатым лицом». В русском языке глагол сходиться (сойтись) имеет два основных значения: прямое — движение в двух направлениях, приближение друг к другу (на дуэлях командовали: «Сходитесь!») — и переносное, синонимичное выражениям согласиться, договориться, сладить, столковаться, сойтись во мнениях, разделять взгляды, поладить, сблизиться, сдружиться и т. п. В данном отрывке явно помешал так называемый «ложный друг переводчика», когда слова в двух языках звучат почти одинаково, но значения (или оттенки значения) расходятся. В чешском глагол sejít se уже потерял значение разнонаправленности движения, и его следует переводить как встретиться.
В русском разговорном обиходе нейтральное встретиться часто заменяется словом пересечься. Не знаю, как вам, а мне оно режет слух. Я не только слышу в нем что-то от перекрестка (не самое приятное место, как правило), но и от глагола сечь в значении сильно бить. Возможно, на мое восприятие влияет чешское střet (столкновение, коллизия), střetnout se (столкнуться, вступить в конфликт, но и встретиться, обычно неожиданно). Правда, в сегодняшнем разговорном чешском střet может употребляться и в значении встреча, собрание. В русских словах встреча и встречаться я чувствую ценность этой встречи как значимого факта, а пересекаться словно подчеркивает, что свидание случайно, мимолетно, бесцельно.
Существенно разошлись по значению сход и schod: устаревшее русское слово означает прежде всего собрание мужиков в деревне, нейтральное чешское — это просто лестничная ступенька. Однако, если задуматься, можно вспомнить слово сходни, и становится очевидно, что сход и schod развивались несколько по-разному, но от одного корня.
А собрание по-чешски называется schůze. И на это слово повлияли изменения в политической жизни страны: партийные и комсомольские мероприятия назывались именно так, и неудивительно, что его в наши дни заменяют многочисленными синонимами: shromaždiště, sněm, porada, setkání, zasedání, konference и т. п. Не избежало партийного влияния и слово съезд (sjezd), особенно в русском языке. А вот слово слет в значении собрание спортсменов, участников мероприятия заимствовано из чешского (slet). В начале ХХ века спортивно-патриотическое общество «Сокол» (Sokol) стало настолько популярным в Чешских землях Австро-Венгрии, что превратилось в движение за единение славян и способствовало укоренению так по-домашнему звучащего слова и в русском языке. В современном чешском и слово sraz может иметь значение встреча, собрание, сборище (не путать со sráz — обрыв, крутой спуск, край пропасти).
К сожалению, в указанном издании прозы Чапека оставили свой след и другие «ложные друзья переводчика», например в рассказе «Похищенный документ»: «Ну хотя бы поинтересовался оттисками пальцев или следами, в этом был бы какой-то криминалистический подход» (с. 38).
Проверьте себя: чувствуете, где ошибка? Это, конечно, слово оттиск. По-русски говорят отпечатки пальцев, а по-чешски otisky prstů. Оттиск в русском — это обычно слепок с челюсти (оттиск зубов) или отдельная распечатка статьи из журнала или сборника. Также можно вспомнить словосочетания оттиск на бумаге, оттиск штампа, оттиск лица, оттиск подошвы… Но при описании дактилоскопии все же обычно говорят отпечатки пальцев.
В наши дни спорят о том, заменит ли собой искусственный интеллект живых переводчиков художественной литературы. Пока специалисты ломают копья, похоже, некоторые издательства, причем и достаточно известные, уже прибегают к помощи программ для перевода, а после выполнения работы компьютером редакторы только пробегают глазами текст, к тому же не слишком внимательно. Я недостаточно владею французским языком, поэтому вынуждена читать французскую литературу в переводах (находясь в России, конечно, в русских). К своему ужасу, в последнее время я наткнулась на несколько книг, явно переведенных «скоростным и экономичным» методом, описанным выше. Видимо, после машины текст читали только один раз, да и то кое-как. В недавно выпущенных книгах встречаются как лексические ляпсусы (например, настольная игра, сегодня называемая пазл, именуется в тексте шарадой), так и грамматические ошибки, причем чудовищные: местоимения женского рода употребляются с глаголами мужского рода и т. п.
В любую эпоху художественный перевод имеет свою специфику и свои больные места. В конце концов любая халтура становится явной, а по-настоящему качественная работа (почти) не устаревает. В любом случае всегда необходимо помнить об опасности смешения языков: нет ничего хуже ситуации, когда человек забывает свой родной язык, но не овладевает иностранным. Такая опасность грозит каждому, кто ежедневно говорит на двух родственных языках.