Двадцать четвертого февраля 2022 года третья мировая война между Россией и западным миром, развязанная за несколько лет до этого Россией, из холодной стадии перешла в горячую, ограниченную, возможно, пока одним фронтом — украинским. Московский диктатор Владимир Путин отдал приказ о военном вторжении в Украину. Он был уверен, что его бронированные армады и сорок тысяч воздушных десантников легко сомнут украинскую армию, украинский президент Владимир Зеленский будет убит или подпишет капитуляцию, а население соседней страны с восторгом встретит оккупационные войска или, как минимум, покорно склонит голову перед победоносным властителем Русского мира. В воспаленном воображении кремлевских обитателей и русских обывателей виделись колонны молодцеватых солдат с медалями и аксельбантами, проходящих под трехцветными знаменами победным маршем по Крещатику. Не получилось. Вооруженные силы Украины и украинский народ доказали, что такие надежды — не более чем бредовые иллюзии.
Российская агрессия против Украины привела к тяжелой длительной войне. Предсказать ее конкретные итоги — условия перемирия и мирного урегулирования — сегодня вряд ли кто возьмется. Ясно одно — не одержав быстрой победы в первые месяцы боев и не достигнув тех политических целей, которые он поставил перед собой, Путин эту войну проиграл. Помимо всего прочего Кремль при одобрении большей части русского общества развязал войну не только с Украиной, но и с поддерживающей Украину западной коалицией, превосходящей Россию по основным показателям экономического, научно-технологического и военно-экономического потенциала в 20—30 раз. Шансов на победу в этом противостоянии у России нет, она обрекла себя на поражение как военное, так политическое и экономическое. Ее судьба видится достаточно мрачной. Но и Украина пока не одержала победы. Впереди долгие месяцы, возможно, не один год тяжелых вооруженных действий и не менее сложных переговоров о прекращении огня и политическом урегулировании. Но несмотря на колоссальные потери Украина не только выживет, но и возродится как одно из самых влиятельных государств Европы.
Перед нападением на Украину и на протяжении всей развязанной им войны Путин оправдывал ее тем, что Россия с самых первых дней своего существования как независимого государства была жертвой давления и интриг «коллективного Запада», стремящегося разрушить российское государство, а Украина и захватившие в ней власть (по российской терминологии) «неонацистские силы» — всего лишь инструмент антироссийской политики Соединенных Штатов Америки и подчиненной им Европы. «После развала СССР при всей беспрецедентной открытости новой современной России, готовности честно работать с США и другими западными партнерами и в условиях фактически одностороннего разоружения нас тут же попытались дожать, добить и разрушить уже окончательно, — ничтоже сумняшеся утверждал Путин, объявляя о вторжении в Украину. — Именно так и было в 90-е годы, в начале 2000-х годов, когда так называемый коллективный Запад самым активным образом поддерживал сепаратизм и банды наемников на юге России». Более того, в кремлевской риторике и пропаганде российская агрессия предстает не только как война за существование России, но и как некое апокалиптическое столкновение сил добра и зла. «До последнего времени, — продолжал Путин, — не прекращались попытки <…> разрушить наши традиционные ценности и навязать нам свои псевдоценности, которые разъедали бы нас, наш народ изнутри, те установки, которые они уже агрессивно насаждают в своих странах и которые прямо ведут к деградации и вырождению, поскольку противоречат самой природе человека»1.
Постоянные путинские инвективы в адрес США и Европы, уверения в том, что «мы хотели как лучше», и жалобы на то, что Запад раз за разом его обманывал, ничего общего с реальностью не имеют. Наоборот, перспектива смуты в России, приводящей к ее распаду, рассматривалась и рассматривается в западных столицах как абсолютно неприемлемая. Вплоть до 24 февраля 2022 года правящие элиты США и европейских государств всеми силами стремились избежать конфронтации с Россией.
Психопатология агрессии
Вопрос, который нельзя не задать, — почему Россия начала агрессию именно против Украины, а, скажем, не Казахстана, в северных районах которого проживает немало этнических русских, или против Грузии, чтобы попытаться завершить то, что было начато в августе 2008 года?
Отвечая на него, объясняя, по какой причине в Кремле выбрали объектом агрессии Украину, чаще всего говорят о личной ненависти Путина к украинским народу и государству, которая превратилась в своего рода одержимость. Действительно, для Путина Украина стала символом его неудач. Он не сумел привести к власти Януковича в 2004 году, но при этом трижды поздравлял его с победой, хотя всем было ясно, что победил Виктор Ющенко. Путин не смог оставить Януковича у власти зимой 2014 года. Провалился его амбициозный проект Новороссии. Человеком, убежденным, как Путин, в своей великой исторической миссии, это воспринимается как унижение, исправить которое можно только уничтожив его источник, то есть Украину.
Ненависть Путина к Украине объясняется также тем, что оказались несостоятельными его исторические (точнее — псевдоисторические) взгляды и представления. На протяжении, как минимум, последних семнадцати лет после первого Майдана или, как его часто называют, «помаранчевой (оранжевой) революции», Путин многократно писал и говорил, что украинцев как народа не существует, что это русские, только испорченные польским влиянием, что Украина не имеет исторических корней, что это земли, когда-то отторгнутые от Великого княжества Московского, а затем Российской империи западными соседями. Будучи плохо образованным, Путин, как и его окружение, охотно впитывает концепции, разработанные идеологами русского империализма, прежде всего представления о некоем «триедином народе», искусственно разделенном столетия назад в результате интриг Варшавы и Ватикана, а сегодня Лондона и Вашингтона.
Геополитические доктрины начала ХХ века, евразийские догмы и рассуждения одного из основоположников современного русского фашизма Ивана Ильина причудливым образом переплелись в сознании русских политических и интеллектуальных кругов с идеей «триединого русского народа», состоящего из русских, украинцев и белорусов. «Я всегда об этом говорил, мы триединый народ: и Украина, и Белоруссия, и Россия», — заявил Путин2. Трудно сказать, знают ли нынешние кремлевские мечтатели, что автором концепции «триединого народа» был весьма одиозный деятель петровского времени архиепископ Феофан Прокопович. Протоиерей Георгий Флоровский писал о нем: «Феофан Прокопович был человек жуткий. Даже в наружности его было что-то зловещее. Это был типический наемник и авантюрист <…>. Он пишет всегда точно проданным пером»3 (что заставляет вспомнить многих нынешних российских политологов). Но дело не в моральных качествах владыки Феофана. Если названные народы на самом деле части «триединого целого», рассуждал он, а вслед за ним и многие другие создатели российского имперского мифа, то им самим господом предназначено быть под рукой одного монарха.
Эта незатейливая логика до сих пор вдохновляет кремлевских обитателей. В итоге, как писал известный украинский историк Сергей Плохий, «идентичность „большой русской нации“, имперская в своих истоках и главных чертах, угрожает стабильности всего восточноевропейского региона — от Молдовы, где Москва поддерживает сепаратистскую республику Приднестровье, до Латвии и Эстонии, членов ЕС и НАТО со значительной долей русскоязычного населения». Возникают отчетливые «параллели между гитлеровской Германией и путинской Россией — в том, как обе державы используют национальную карту и с ее помощью дестабилизируют обстановку на прилегающих территориях и аннексируют их»4.
Идея «триединого народа», или, что то же самое, «большой русской нации», не имеет ничего общего с исторической реальностью. Цивилизационные, культурные и политические пути земель, населенных сегодня украинцами, белорусами и русскими, разошлись более 800 лет тому назад, после распада Киевской Руси под ударами монгольского нашествия. Украинская нация формировалась на территориях, вошедших в состав империи Ягеллонов, мощной центрально-европейской государственной системы, объединившей в XV веке польское, венгерское, чешское королевства и Великое княжество Литовское, а позже в состав Речи Посполитой. В итоге, вплоть до поглощения Украины Московским царством, а затем Российской империей украинцы были частью европейского политического и культурного ареала.
Русские же не столько как этническая общность (фактически люди, называющие себя «русскими», представляют собой не до конца перемешавшуюся совокупность различных этнических и субэтнических групп), но, что намного важнее, как носители глубоко укоренной политической культуры, формировались в результате более чем двухвекового пребывания в составе Золотой Орды, потом под влиянием византийской государственной и идеологической традиции. В итоге русская (или московская) политическая система и культура включают в себя деспотическую авторитарную персоналистскую власть, централизованное государство, иерархизированное милитаризованное общество, цезарепапизм, то есть доминирование власти над церковью, и совокупность догм, легитимизующих эту систему. Цезарепапизм в его современном варианте представляет собой подчинение идеологии и, в более широком контексте, концептуального осмысления социальной действительности утилитарным задачам сохранения и упрочения политического режима.
Эти, в общем, хорошо известные различия в политической культуре русского и украинского обществ дополняются различиями в национальной психологии и вытекающими из этого различиями в политическом поведении. Так, в постсоветский период украинцы дважды решительно отстаивали и отстояли демократию — в 2004 году, когда Янукович проиграл президентские выборы, но попытался сфальсифицировать их результаты, и в 2014 году, во время второго Майдана, известного как «революция достоинства». В России же население в массе своей покорно и, как правило, с готовностью восприняло и воспринимает установление авторитарного режима и его перерастание в тоталитарную систему.
Геополитика империи
Личные эмоции Путина действуют в унисон с геополитическими установками значительной части российской бюрократической номенклатуры, деятелей культуры, да и большинства образованного класса и населения. Эти круги разделяют идеи Путина о необходимости восстановления великой евразийской империи, известной как СССР или империя Романовых. Ощущение причастности к чему-то большому, влиятельному, пугающему мир военной мощью помогает им преодолевать острый комплекс неполноценности, вызванный крахом Советского Союза и превращением России из мировой в региональную державу, а у большинства — связанный также с собственным ущемленным положением в общественной системе.
<…>
К великому сожалению, российские верхи, в том числе их либеральная часть, не смогли или не захотели понять, что Россия могла бы восстановить свой мировой статус не путем военно-политической или экономической экспансии, а в результате экономического и культурного возрождения. Между тем возможность такая была. Страна имела крупный промышленный и научно-технический потенциал, образованную и достаточно квалифицированную рабочую силу, а после 2000 года, когда возобновился рост цен на нефть и газ, крупные экспортные доходы. Если бы эти средства были вложены в образование, науку, здравоохранение, инновации, поддержку бизнеса и так далее, к настоящему времени Россия могла бы превратиться в мощный центр международного влияния, основанного не на военной силе, а на экономической и интеллектуальной мощи. Но произошло то, что произошло. Москва выбрала путь военно-политической экспансии, запугивания всех и вся ядерным оружием и строительства новой империи.
<…>
Без поглощения Украины мечты о новой Российской империи остаются мечтами. Это прекрасно понимают и Путин, и высший круг российской элиты. Украина занимает ключевое стратегическое положение в Восточной Европе и в Черноморском регионе. Присоединив Беларусь и Украину, считают в Москве, Россия получила бы выход к протяженной границе с Польшей, к восточным Балканам, создала бы прямую угрозу Румынии и Болгарии, а через Закарпатье — Венгрии. Военно-политическая ситуация на огромном пространстве от Черного до Балтийского моря изменилась бы. После этого можно было перейти к реализации второй фазы этого фантасмагорического замысла — захвату государств Балтии и бывших советских сателлитов: Польши, Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии и Болгарии.
Вернемся, однако, к Украине. Документы, захваченные украинской армией в штабах нескольких разгромленных российских соединений, свидетельствуют, что подлинной целью Путина было вовсе не спасение населения ОРДЛО от вымышленной угрозы со стороны Киева, а полное поглощение Украины. Например, были найдены листовки, призывающие украинцев голосовать на референдуме о вхождении их страны в состав Российской Федерации.
<…>
Политические интриги, военные угрозы и гибридная агрессия
Вплоть до конца 2010-х гг. захватить Украину военным путем Кремль не мог: после краха СССР российская армия на протяжении почти 20 лет постоянно деградировала. Во второй чеченской войне, по словам Путина, требовалось послать 65 тысяч солдат, но «во всех сухопутных войсках в боеготовых подразделениях было 55 тысяч, и те разбросаны по всей стране. Армия — 1400 тысяч человек, а воевать некому», — признавал он в 2006 году5.
Соответственно, в 2000-е гг. в Москве сделали ставку на политические интриги, нацеленные на приход к власти в Украине пророссийской пятой колонны, и на экономическую экспансию. Особые надежды связывались с победой Виктора Януковича на президентских выборах зимой 2004 года. Путин требовал от тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы любыми средствами, вплоть до применения силы против сторонников Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко, обеспечить избрание Януковича. В Киев были отправлены российские политтехнологи во главе с близким к Кремлю Глебом Павловским, считавшимся в Москве непревзойденным мастером интриг и манипуляций, и, как можно предположить, бригады сотрудников госбезопасности. Ющенко, вероятно, получил за ужином большую дозу диоксина и был спасен только благодаря экстренному лечению в Австрии. Но усилия Кремля и его эмиссаров оказались безуспешными. Янукович проиграл выборы, а массовые протесты сорвали попытки фальсифицировать их результаты. Эти события были названы «помаранчевой революцией» — сторонники европейского выбора Украины выбрали своим символом оранжевый цвет.
Для Путина «помаранчевая революция» 2004 года была крупнейшим за всю его карьеру политическим поражением и личным унижением, писал хорошо знакомый с украинскими делами Станислав Белковский6. С этого момента Украина и украинцы стали злейшими врагами Путина, а уничтожение украинской государственности и этнической идентификации — idée fixe, устойчивой иррациональной целью кремлевского властителя.
<…>
Но военных сил для прямого крупномасштабного нападения на Украину у России было недостаточно. И поэтому была сформулирована, а затем и включена в Военную доктрину концепция гибридной войны. Авторство ее приписывают начальнику российского Генерального штаба Валерию Герасимову. Действительно, в 2013 году на заседании Академии военных наук он сделал доклад, представляющий собой достаточно эклектическую смесь положений, заимствованных у западных теоретиков «ассиметричных войн», обобщений опыта контрпартизанских операций и взглядов русского военного теоретика Евгения Месснера, написавшего в эмиграции в Аргентине классический труд «Всемирная мятежевойна». В лапидарном виде концепция гибридной войны была включена в Военную доктрину России, утвержденную в декабре 2014 года. Среди особенностей современных военных конфликтов ее авторы упомянули:
-
создание на территориях противоборствующих сторон постоянной зоны военных действий;
-
участие в военных действиях иррегулярных вооруженных формирований и частных военных компаний;
-
использование финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений.
Именно такой очаг постоянных военных действий, в которых участвовали с российской стороны иррегулярные формирования, так называемые народные милиции ДНР и ЛНР и группа Вагнера, Москва создала на востоке Украины. А кум Путина Виктор Медведчук и связанные с ним круги, главным образом «Оппозиционная платформа — За жизнь», полностью попадали в категорию «финансируемых и управляемых извне политических сил».
Подготовка армии к войне
К войне с Украиной в России готовились, как минимум, с 2015 года после того, как провалился план создания того, что в Москве окрестили Новороссией. С середины прошлого десятилетия российские власти стали форсированными темпами наращивать ударные соединения в Южном военном округе. Постепенно накапливались силы в приграничных с Украиной областях, строились рокадные дороги для переброски войск вдоль будущей линии фронта, развертывалась военная инфраструктура.
Российское вторжение в Грузию в 2008 году выявило множество слабых мест российских вооруженных сил. Была начата военная реформа. Тогдашний министр обороны Анатолий Сердюков и его немногочисленные сторонники пытались сломать огромную, неповоротливую и неэффективную военную машину, доставшуюся России в наследство от распавшегося Советского Союза, и превратить ее в более или менее боеспособные вооруженные силы. Сменивший Сердюкова в 2012 году Шойгу отменил раздражавшие военную касту нововведения своего предшественника, но продолжил курс на возрождение российской военной мощи. Как оказалось, однако, Сердюков, а затем Шойгу с Герасимовым создали не «вторую армию мира», а ее имитацию. Но выяснилось это только в ходе русско-украинской войны. А до февраля 2022 года многие и в России, и в западных странах были убеждены, что Москва обладает боеспособным инструментом достижения стратегических целей в регионах, прилегающих к российским границам.
<…>
Готовясь к войне с Украиной, Москва сосредоточила усилия на трех направлениях:
-
укомплектование армии личным составом;
-
частичное восстановление дивизионной структуры с тем, чтобы усилить наступательный потенциал российских сухопутных войск;
-
повышение боевой готовности войск, их способности к быстрой переброске на большие расстояния и совместным действиям авиации, сухопутных войск, ВДВ и так далее.
Для того чтобы российская армия была полностью укомплектована, ее численность, по довоенным планам, должна была составлять чуть более одного миллиона человек. Но летом 2012 года в СМИ попал документ, подписанный заместителем министра обороны Николаем Панковым. В нем говорилось, что в апреле 2012 года в вооруженных силах имелось 160 тысяч офицеров, около 190 тысяч контрактников и 317 тысяч призывников, иными словами, всего 667 тысяч человек7.
Ставка была сделана на максимальное привлечение контрактников, что позволило хотя бы частично решить проблему комплектования. Так, на начало 2022 года, то есть перед войной, по данным Международного института стратегических исследований в Лондоне, численность достигла 900 тысяч человек, в том числе 280 тысяч человек в сухопутных войсках и около 40 тысяч в ВДВ, то есть в тех частях и соединениях, на которые выпадет основная тяжесть войны в Украине8.
Однако наиболее убедительным свидетельством подготовки к войне против Украины стало частичное восстановление дивизионной структуры, начатое вскоре после замены Сердюкова на Шойгу. Оно было признаком принципиальных изменений в стратегическом мышлении и планировании «большой войны». Если бригады создавались с ориентацией на «малые», главным образом локальные войны по периферии российских границ, то возрождение дивизий означало, что в Москве разрабатываются планы «больших» войн. Дивизии, насыщенные танками и другой бронетехникой, представляют собой тяжелую ударную мощь сухопутных сил и предназначены для молниеносных крупномасштабных наступательных операций против стран-членов НАТО в Балтийском регионе и Украины с прорывом обороны противника и глубоким проникновением в тыловые районы. Других задач для них просто нет. И, видимо, неслучайно в середине февраля 2013 года Герасимов говорил, что после 2020 года ожидается «либо серия крупномасштабных региональных войн, либо глобальная ядерная война, Россия должна к этому готовиться»9.
Первыми в 2013 году из бригад в дивизии были переведены Таманская мотострелковая и Кантемировская танковая бригады. В 2016 году было начато формирование нескольких новых дивизий, к концу 2017 года в российской армии насчитывалось две танковые и пять мотострелковых дивизий, а также пулеметно-артиллерийская дивизия на Курильских островах. В конце 2018 года началось формирование еще двух мотострелковых дивизий в составе 58-й армии, входящей в Южный военный округ. За исключением 90-й танковой дивизии, сформированной в 2016—2017 гг. в Центральном военном округе, все остальные дивизии, созданные или восстановленные в 2013—2017 гг., развернуты в Западном и Южном военных округах.
<…>
К 2017—2018 гг. в результате военной реформы в России была создана внушительная по размерам и, на первый взгляд, вполне боеспособная и мощная армия. В Западном и Южном военных округах появились соединения, специально предназначенные для вторжения в Украину и для захвата государств Балтии.
Так, в Западном военном округе были созданы три группировки. К первой относилась 6-я армия и развернутый в Калининградском эксклаве 11-й армейский корпус. Судя по дислокации, они были предназначены для «молниеносной» оккупации государств Балтии и выхода к польской границе в районе Сувалки. В совокупности в них могло насчитываться примерно 30 тысяч солдат и офицеров, около 160 танков, 650—680 боевых бронированных машин, 200—220 артиллерийских установок большого калибра, 15—20 РСЗО и 24 пусковые установки оперативно-тактических ракет Искандер.
Вторая группировка ЗВО включала в себя силы первого эшелона, нацеленные против Украины, входящие в состав 20-й общевойсковой армии. К ним относились две мотострелковые дивизии: 3-я, дислоцированная в Воронежской и Белгородской областях, и 144-я, развернутая в Смоленской и Брянской областях, а также артиллерийская и ракетная бригады. Эти войска полукольцом охватывали украинскую территорию с севера и северо-востока. Их задача — прорыв украинской обороны в соответствующих секторах и затем наступление по линиям Чернигов — Киев, Сумы — Киев, Харьков — Полтава и/или Харьков— Днипро.
Помимо сухопутных войск к силам первого эшелона ЗВО, предназначенным для действий против стран НАТО, Украины, Финляндии и, возможно, Швеции, относились также несколько соединений воздушно-десантных войск: две воздушно-десантные дивизии, 98-я и 106-я, дислоцированные в Иваново и Туле, 76-я десантно-штурмовая дивизия со штабом в Пскове, бригада и отдельный полк ВДВ, две бригады специального назначения и разведки. Их задача, как можно было предположить, — захват в кратчайшие сроки Киева и столиц трех государств Балтии, находящихся в этих странах аэродромов, центров политического и военного управления и т. д. с тем, чтобы парализовать командование вооруженными силами и облегчить максимально быстрое наступление мотострелковых соединений.
Наконец, третья группировка ЗВО — это силы второго эшелона, предназначенные для операций как против стран НАТО на западном, так и против Украины на южном и юго-западном направлениях. Она включала в себя соединения 1-й гвардейской танковой армии: дислоцированные вблизи Москвы Таманскую и Кантемировскую дивизии и 27-ю мотострелковую бригаду; 6-ю танковую и 288-ю артиллерийскую бригады, развернутые в Нижегородской области, а также 112-ю ракетную бригаду в Ивановской области.
В Южном военном округе в 2017 году была сформирована 8-я армия, чьей единственной задачей была определена война против Украины. В нее входила расположенная в Ростовской области, вблизи украинской границы, 150-я мотострелковая дивизия. Она имела уникальную структуру: вместо трех мотострелковых и одного танкового полка в ней было два танковых и два мотострелковых полка10. В итоге это соединение, как предполагалось, обладало повышенной маневренностью и огневой мощью, которые позволяли взламывать оборону противника, совершать прорывы и вести бои в его тылу. Кроме того, в оперативном подчинении 8-й армии была крупная группировка, расположенная на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей и находящаяся под командованием российских офицеров. Это два армейских корпуса, состоящих примерно на две трети из членов местных террористических бандгрупп, сведенных в войсковые формирования, и на одну треть из российских военнослужащих. По разным оценкам, эта группировка насчитывает от 400 до 600 танков, примерно столько же боевых бронированных машин, до 200 РСЗО и т. д. Если судить по вооружению и численности личного состава, это две-три полноценных танковых дивизии с частями усиления.
Соединения 20-й и 8-й армий представляли собой ядро сил первого эшелона, задача которого — разгромить украинскую оборону и вместе с силами второго эшелона нанести глубокие рассекающие удары, окружить и уничтожить находящиеся вблизи линии фронта войска противника и выйти в его оперативный тыл. В феврале — марте 2022 года эти амбициозные планы московских политиков и генералов, примерявших на себя лавры Петра Первого, Наполеона или маршала Жукова, были сорваны Вооруженными силами Украины.
Важное место в российской военной инфраструктуре, созданной после 2014 года в южной части страны и бассейне Черного моря, занимает группировка, дислоцированная на оккупированном Крымском полуострове. Ее ключевая стратегическая задача — усилить боевую мощь Черноморского флота, создать в акватории Черного моря так называемую «зону запрета доступа» (anti-access and area denial zone — A2/AD), в которой войскам потенциального противника должен быть гарантированно нанесен неприемлемый ущерб, а также сосредоточить на полуострове авиационные силы, способные поражать цели на территории Румынии, Болгарии, стран Южного Кавказа и Балкан, Греции, Турции и государств Восточного Средиземноморья.
Ее главной ударной силой являются авиационные части, базирующиеся на аэродромах Кача, Саки, Гвардейское и Бельбек; зенитно-ракетные комплексы С-300 и С-400; 810-я бригада и отдельный батальон морской пехоты; а также 126-я бригада береговой обороны. В районе Феодосии был сформирован 97-й десантно-штурмовой полк, входящий в состав 7-й десантно-штурмовой дивизии, дислоцированной в основном в Новороссийске и Ставропольском крае. На полуострове к началу войны находились около 32 тысяч российских военнослужащих, 113 боевых самолетов, около 60 ударных вертолетов и береговые ракетные комплексы. В случае войны с Украиной войска, развернутые на Крымском полуострове, должны, как можно предположить, высаживать морские и воздушные десанты и наносить авиаудары по украинским войскам.
Последние недели: визит Уильяма Бернса в Москву и российский ультиматум Западу
Когда конкретно в Кремле было принято решение о войне против Украины, точно неизвестно. Возможно, мы никогда не узнаем, какие обсуждения шли в московских коридорах власти на протяжении 2021 года. А может, российские военные преступники расскажут о своих замыслах на суде, а международные следователи внимательно изучат трофейные документы. Называют, однако, две даты. Одни считают, что это произошло в начале 2021 года, когда под предлогом учений в марте ― апреле на подступах к Украине были развернуты ударные группировки российских войск. Другие уверены, что, скорее всего, весной 2021 года отрабатывалась переброска в зону будущих военных действий крупных контингентов войск со всей территории России, а решение о вторжении состоялось где-то в конце лета — начале осени 2021 года.
Последнее похоже на правду. Известно, что в конце октября 2021 года в западных СМИ со ссылками на американскую разведку появились первые сообщения не только о концентрации российских войск вблизи украинских границ, но и о том, что в Москве принято решение о войне, которая должна начаться в конце января или в феврале 2022 года. В апреле 2022 года директор ЦРУ Уильям Бернс рассказал: «К началу прошлой осени (то есть осени 2021 года. — Ю. Ф.) мы и наши партнеры из разведывательного сообщества США начали получать тревожные сведения и подробные разведданные о планах Путина о новом крупном вторжении в Украину. Ни Путин, ни многие из его окружения не могли представить Россию крупной державой без послушной Украины, чья внешняя политика контролировалась бы Кремлем». В начале ноября, продолжал Бернс, президент Байден попросил его приехать в Россию, чтобы передать Путину и нескольким его ближайшим советникам беспокойство по этому поводу и проинформировать о последствиях для России, если он попытается выполнить этот план. Однако «Путин демонстративно склонялся к этому (вторжению в Украину. — Ю. Ф.)»11.
<…>
Однако полученной американскими разведслужбами информации о готовящемся вторжении поздней осенью 2021-го и зимой 2022 года поверили немногие, в том числе в политическом и военном истеблишменте европейских государств. Большинству казалось, что при всей своей очевидной психопатии Путин все же не рискнет ввязаться в военную авантюру, которая при любом исходе чревата для России тяжелыми, если не фатальными последствиями. Похоже, что аналитики и политики недооценили глубоко зашедшую фашизацию и дебилизацию российского общества и правящего класса. В Москве, в частности, были уверены в том, что украинская армия рассыплется после первых же ударов российских войск, Украина превратится в российский протекторат и вместе с лукашенковской Беларусью составит ядро возрождаемой великой евразийской империи. Путин, вполне возможно, видел себя властителем если не мира, то, по крайней мере, всего европейского континента.
О далеко идущих планах кремлевского руководства свидетельствует выдвижение незадолго до вторжения в Украину требований стратегических уступок от НАТО и Соединенных Штатов. <…> 15 декабря МИД РФ передал в Вашингтон и Брюссель проекты договоров, содержащих российские требования.
Так, от Соединенных Штатов, помимо всего прочего, Москва, согласно проекту представленного ею Договора12, добивалась обязательства «исключить дальнейшее расширение» НАТО; отказаться от приема в альянс государств, ранее входивших в СССР; не создавать на территории этих государств военных баз, не использовать их инфраструктуру для ведения любой военной деятельности, а также не развивать с ними двустороннее военное сотрудничество. <…> Таким образом, от США требовали не только полностью отказаться от любого военного сотрудничества со странами бывшего СССР, но кардинально ограничить свою военную деятельность в районах, где она может восприниматься Россией «как угроза», то есть практически в любом регионе северного полушария. Фактически речь шла о том, что Россия может диктовать США, что те могут и что не могут делать в военной области.
Не менее одиозным был проект Соглашения России и НАТО о мерах обеспечения безопасности13. Его ключевое положение было сформулировано в статье 4. Участники Соглашения, говорилось в ней, «являвшиеся по состоянию на 27 мая 1997 года государствами-членами Организации Североатлантического договора, соответственно, не размещают свои вооруженные силы и вооружения на территории всех других государств Европы в дополнение к силам, размещенным на этой территории по состоянию на 27 мая 1997 года». Поскольку на 27 мая 1997 года членами НАТО не были ни государства Балтии, ни страны, в прошлом состоявшие в Организации Варшавского договора, ни государства Балканского региона за исключением Греции, данное положение означало не что иное, как требование вывести с территории вновь вступивших в Североатлантический альянс стран вооруженные силы и вооружения, оставив их фактически без защиты от российской военной экспансии. Кроме того, от Альянса требовали обязательств, исключающих «дальнейшее расширение НАТО, в том числе присоединение Украины, а также других государств», и отказа от «ведения любой военной деятельности на территории Украины, а также других государств Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии».
Несмотря на откровенно вызывающие и хамские тон и содержание российских требований, США и страны-члены Североатлантического альянса попытались выделить в представленных Россией документах какие-нибудь пункты, которые могли бы стать предметом переговоров. В западных столицах тогда были иллюзии, что Москва выдвинула так называемые запросные позиции с тем, чтобы подтолкнуть США и НАТО к переговорам по европейской безопасности и в их процессе добиться тех или иных решений, улучшающих военно-политические позиции России. Были люди, всерьез воспринимавшие московскую риторику относительно угроз безопасности страны и считавшие необходимым пойти на какие-то уступки Кремлю, чтобы продемонстрировать миролюбие Запада и снять российские озабоченности. Ответ Москвы был обескураживающим: «российские предложения носят пакетный характер и должны рассматриваться в комплексе без выделения отдельных его составляющих»14. Это означало, что в обязательном порядке должны быть приняты все требования. А заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков высказался в отношении НАТО без дипломатических экивоков: «Так что НАТО надо собирать манатки и отправляться на рубежи 1997 года»15.
Для того чтобы понять логику Путина, выдвинувшего заведомо неприемлемые для Запада требования, надо учесть, что решение о вторжении в Украину было уже принято и в Кремле рассчитывали на быструю и убедительную победу. Там, скорее всего, не без удовольствия предвкушали, что, когда русские ударные дивизии, воодушевленные победой, выйдут на польско-украинскую и румыно-украинскую границу, в Москве будет сформулирован еще более жесткий ультиматум, например о роспуске НАТО. А если будет получен отказ, русские войска двинутся дальше. Иными словами, оккупация Украины рассматривалась как первый этап эскалации третьей мировой войны из холодной фазы в горячую.
Это недвусмысленно подтвердил в конце июля 2023 года командующий группой войск «Центр» генерал Мордвичев. В ответ на вопрос «Война надолго?», он публично и не скрывая планов Москвы сказал в телеинтервью: «Я думаю, что еще достаточно времени придется потратить. Говорить об определенных сроках бессмысленно. Если мы говорим о Восточной Европе, которую нам придется… Конечно, будет дольше». Ведущий продолжал: «Украина — только промежуточный этап?» И генерал поставил точки над i: «Да, совершенно верно. Это только начало. Я думаю, что всякие идеологи этой войны, они на этом не остановятся»16.
1 Обращение Президента Российской Федерации. 24.02.2022 // kremlin.ru/events/president/news/67843
2 Совместная пресс-конференция с Президентом Белоруссии Александром Лукашенко. 12.04.2022 //kremlin.ru/events/president/news/68182/photos/67842
3 Флоровский Г. В. Пути русского богословия //pstgu.ru/download/1184860475.Florovskij._Puti_russkogo_bogosloviya-1.pdf
4 Плохий С. Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней) //loveread.ec/read_book.php?id=99386&p=97
5 Послание Президента Российской Федерации от 10.05.2006 //www.kremlin.ru/acts/bank/23819/page/1
6 Белковский: для Путина «оранжевая революция» была крупнейшим унижением в карьере. 27.01.2009 //ufg.com.ua/wu/index.php?module=Country&func=displaynew&news=410&dates=2009_01
7 Никольский А. Минобороны: некомплект в Вооруженных силах достигает 20 процентов. Ведомости. 09.06.2012 // www.vedomosti.ru/politics/articles /2012/06/09/ voennyh_ne_hvataet
8 The Military Balance. 2022. IISS. P. 193
9 Путин готовит большую войну? Лицом к событию. Радио Свобода. 11.09.2018 //www.svoboda.org/a/29484244.html
10 150-я дивизия ВС РФ имеет уникальную маневренность и огневую мощь. 04.08.2017 //topwar.ru/121868-150-ya-diviziya-vs-rf-imeet-unikalnuyu-manevrennost-i-ognevuyu-mosch.html
11 CIA Director William Burns. The Role of Intelligence at a Transformational Moment. Georgia Tech. April 14, 2022 // www.cia.gov/static/21993f0aa96849f2dbdfafcc2d6598e6/Director-Burns-Speech-and-QA-Georgia-Tech.pdf
12 Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о гарантиях безопасности. Проект // mid.ru/ru/foreign_policy/rso/nato/1790818/
13 Соглашение о мерах обеспечения безопасности Российской Федерации и государств-членов Организации Североатлантического договора. Проект // mid.ru/ru/foreign_policy/rso/nato/1790803/
14 Реакция России на ответ США по гарантиям безопасности. ТАСС. 17.02.2022 // tass.ru/politika/13744013
15 Рябков заявил, что НАТО надо «собирать манатки» и отправляться на рубежи 1997 года. ТАСС. 09.01.2022 // tass.ru/politika/13380415
16 Генерал, который вернет Херсон: Украина рано плясала «танец смерти». Царьград. 01.08.2023 // tsargrad.tv/articles/general-kotoryj-vernjot-herson-ukraina-rano-pljasala-tanec-smerti_836452