В начале 1980-х, чтобы вытащить из-за «железного занавеса» сына, Пассер придумал пять сценариев — сработал самый киношный. В Америке он добавил к своей фильмографии более десяти картин, в числе которых «Рожденный побеждать» с Джорджем Сигалом и «Сталин» с Робертом Дювалем — его он снимал в Москве во время августовского путча 1991 года. Девятого января 2020 года Иван Пассер скончался в Неваде, менее чем на два года пережив Милоша Формана.

Родился Иван Пассер 10 июля 1933 года в Праге, жил в интернате в замке Подебрады, где Милош Форман и Вацлав Гавел были его однокашниками. После того как в 1948 году к власти пришла компартия, юношу, не принимавшего навязанной идеологии, объявили «классовым врагом» и выгнали из очередной гимназии. Иван подрабатывал на стройках, колесил по стране с цыганским луна-парком — это время он называет лучшим в своей жизни. В Академии искусств (FAMU) он проучился три года, выдержав огромный конкурс, пока не всплыло, что у него нет аттестата о среднем образовании. «Однако было поздно — я уже стал киношником», — вспоминал режиссер.

Лента Пассера 1965 года «Интимное освещение» (Intimní osvětlení), где играли актеры-непрофессионалы, вошла в список лучших чехословацких фильмов всех времен. В жизнь рядовой деревенской семьи, включающей несколько поколений, вторгается земляк-музыкант, приехавший из столицы, чтобы повидать своего друга, который теперь играет только на похоронах. Иван Пассер стал соавтором сценариев всех фильмов Милоша Формана чехословацкого периода — они были соратниками по «новой волне», с ее «аутентичным видением жестокости, банальности и очарования повседневности».

Свадебно-похоронные оркестры

Как помощник режиссера Иван Пассер работал на съемках картины Милоша Формана «Черный Петр» (Černý Petr) и некоторых актеров для нее тоже брал прямо с улицы. «Когда я выбираю актеров-непрофессионалов, то ищу их среди тех, кто занимает должности, связанные с ответственностью, — машиниста, полицейского и так далее», — рассказывал Иван Пассер в 2016 году на Карловарском фестивале в интервью «Чешскому Радио».

Ян Вострчил, сыгравший отца главного героя, был капельмейстером и никогда раньше не помышлял о кино. Увидев его ранним утром на репетиции маленького оркестра в провинциальной мэрии, Пассер сразу понял — это то, что нужно. После того как дирижер выгнал наглого зеваку из зала, Иван помчался к Милошу Форману, растолкал его и потащил «взглянуть на это чудо». «Мы ему говорим: „Господин капельмейстер, приходите на съемки в среду“. Он отвечает: „В среду я не могу — играю на похоронах“. — „А это надолго?“ — „Зависит от того, кого хоронят. Если какая-то партийная шишка, то дольше, если простой обыватель, так пара минут“. Он пришел на площадку, все сделал, а мы ему боялись сначала сказать, что это одна из главных ролей».

Позже музыкант Ян Вострчил играл и в других фильмах Формана, снятых вместе с Иваном Пассером, — в «Бале пожарных» (Hoří, má panenko, 1967) и «Любовных похождениях блондинки» (Lásky jedné plavovlásky, 1965). «Блондинку» чуть не похоронил главный драматург «Баррандова», назвавший сценарий картины «самым скучным из тех, что он прочел за последние годы, наивным и фальшивым». Ленту все же удалось «пробить», и вскоре она была выдвинута на «Оскара» и «Золотой глобус».

«Быть оккупированными Советским Союзом — это полный абсурд»

Надежды Пражской весны были раскатаны в лепешку войсками Варшавского договора. Иван Пассер так вспоминал их с Форманом побег из страны: «После вторжения мы все время боялись, что границы закроют и мы больше никогда не сможем снимать фильмы, поскольку наш „Бал пожарных“ раскритиковали на съезде компартии. 9 января 1969 года мне кто-то сообщил, что русские танки выезжают из казарм в городе Млада Болеслав. Я смотался туда посмотреть — это была правда, так что я позвонил Милошу, и в четыре утра мы уже подъезжали к пограничному переходу с Австрией. Пограничник спросил: „Куда направляетесь, товарищи?“ Я приоткрыл окошко и ответил: „В Вену на выходные“. Он пролистал паспорта и сказал: „У вас нет разрешения на выезд“. Я ответил, что они, наверное, в чемоданах, сделал вид, что там ищу, и вдруг слышу диалог: „Вы тот самый режиссер Милош Форман?“ — и Милош своим глубоким голосом отвечает: „Да“. Пограничник говорит: „Я видел все ваши фильмы“, на что Форман замечает: „Готов поспорить, что вам ни один не понравился“. Офицер: „Нет, что вы! Помните это колечко, которое катится под столами в "Блондинке"?“ И начал на границе в четыре утра изображать сцены из фильмов Милоша».

Им удалось пересечь границу, хотя защитник социалистических рубежей, конечно, догадался, что документов у них нет. «Мы думали, что уезжаем всего на год — быть оккупированными Советским Союзом казалось полным абсурдом, однако живем за границей по сей день», — комментировал этот жизненный поворот Иван Пассер.

Языком Станиславского

В США, как признавался режиссер, с самого начала единственной проблемой был язык: «Когда я говорил по-английски, то казался себе каким-то недоразвитым, однако сам процесс кинопроизводства был очень похож. В пражской Академии кинематографии я хорошо освоил систему Станиславского, которой обучают и американских актеров, а когда артист видит, что режиссер знает Станиславского, то успокаивается, и работать с ним становится просто».

В Америку он попал, имея в кармане 250 долларов, однако они с Форманом быстро начали зарабатывать на жизнь. «Так называемая „новая волна“ 1960-х сделала громкую рекламу чешским фильмам, Чехословакии и нам. Так что нас приглашали разные университеты читать лекции. Нам платили по 500 долларов — для нас это были большие деньги, которые мы зарабатывали за полдня. Нам нашли дом в Нью-Йорке, принадлежавший какому-то архитектору, который разводился с женой, и ни один из них не имел права там жить, так что нас поселили бесплатно — мы должны были всего лишь за ним присматривать». Чтобы полностью вернуться в профессию, Пассеру понадобилось менее трех лет.

Сценарии для побега сына на Запад

В своих мемуарах «Круговорот» Милош Форман вспоминает, как Пассер вызволил из-за «железного занавеса» сына, оставшегося в Чехословакии: его мать умерла, и мальчик жил в Праге на гране нищеты. «Для этого он придумал и блестяще осуществил операцию в духе „холодной войны“. Иван-младший долгие годы безуспешно пытался получить разрешение на поездку на Запад, но правительство подозревало, что он хочет удрать и воссоединиться с отцом, так что его никуда не пускали».

Юноша смог выехать в Югославию, где отец приготовил для него пять сценариев побега на Запад. «К этому времени Иван-старший провел в Европе уже месяц, он не слезал с телефона, метался из страны в страну, организуя сеть помощников для побега своего сына. Он решил предусмотреть любую неожиданность. Он должен был забрать Ивана-младшего, и все тут. Он проработал каждую деталь своего плана, у него было пять запасных вариантов». Среди них был венесуэльский паспорт, немецкий грузовик, в котором сына должны были спрятать в арбузах, итальянский контрабандист, знавший потайные тропы на югославской границе, и побег на яхте.

Милош Форман вспоминает: «Самый многообещающий запасной вариант был разработан, когда Иван ответил самому себе на вопрос: „А что бы я сделал, если бы снимал это в кино?“ Ответ был прост — он обратился бы к бутафору, чтобы тот сделал фальшивый паспорт. Иван связался с лучшим бутафором французского кино, и тот изготовил ему французский паспорт, который выглядел абсолютно как настоящий, потертый и со всеми нужными печатями. Загвоздка была в том, что на фотографии был не Иван-младший, а какой-то неизвестный молодой человек. Однако фотографии на французских паспортах были в то время не больше ногтя, так что это ничего не значило. Настоящая проблема состояла в том, что Иван-младший не говорил по-французски, так что Иван-старший попросил знакомую француженку приехать на уик-энд в Белград… Подруга оказалась прирожденным конспиратором и блестяще выполнила порученное дело. Она флиртовала с сербскими таможенниками и привела их в такой экстаз, что они вряд ли обратили внимание на бледного молодого человека рядом с ней… Они сели в самолет. Они взлетели. Иван-младший был свободен».

«Сталин» на фоне танков в Москве

Лента Пассера «Сталин», где роль советского диктатора исполняет Роберт Дюваль, получила два «Золотых глобуса». «Это единственный фильм, в котором актер сам привлек меня как режиссера. HBO предложило ему семнадцать режиссеров, от которых он отказался. Дюваль хотел кого-то, кто знает историю России, фигуры, окружавшие Сталина, так что он выбрал меня». Пассер признавался, что сначала не видел Сталина в Дювале с его типичной американской внешностью. «Работая над этим фильмом, я понял, что большой актер может с помощью своего таланта преодолеть физические барьеры».

Фильм снимался как российско-американский — российскую сторону представлял Никита Михалков. Съемочная группа приехала в Москву летом 1991 года, за несколько дней до августовского путча. «Мы жили в бывшей партийной гостинице, которая тогда называлась „Октябрьская“ и была самой роскошной из всех, что я видел: там были подогреватели полотенец, кислородные маски, дежурная на этаже, тоже из спецслужб, которая могла, однако, сделать вам чай», — вспоминал Иван Пассер. Когда в семь утра ему позвонил российский продюсер и сказал: «Выгляни из окна — армия занимает Москву», — Иван не понял: «Какая армия? Китайская? Турецкая?».

Кинематографистам предложили перебраться в Венгрию и снимать там, однако Пассер наотрез отказался: там другой свет, цвет, там не Россия. Он смотрел на бледные от волнения лица москвичей, на «Лебединое озеро» по всем каналам и понимал, что ни за что не уедет.

Сначала спецслужбы отказали американцам в съемках и на даче Сталина, и в апартаментах Ленина, и в Кремле, однако в ходе путча отношение к западной съемочной группе быстро поменялось. «Сотрудники КГБ перестали опасаться своих начальников. На съемках одного эпизода я выяснил, что могу дать им взятку. Раньше я ни разу в жизни никому не давал взяток, а тут узнал, что их месячный оклад в пересчете составляет шесть долларов, так что, когда я им платил двадцатку или полтинник, они были рады, а Кремль на десять дней оказывался в моем распоряжении», — смеялся Иван Пассер, вспоминая те дни.

В конце 1990-х Пассер участвовал в съемках российско-немецко-казахстанского фильма «Кочевник». Из-за проблем с финансированием чешско-американскому режиссеру пришлось выйти из проекта, и ленту завершил Бодров-старший.

В 2007 году Иван Пассер был награжден премией «Чешский Лев» за многолетний художественный вклад в чешский кинематограф.

Иван Пассер прожил всю оставшуюся жизнь в США, приезжая в Чехию, главным образом, на кинофестивали. При этом все полвека эмиграции, по собственному признанию, он страшно боялся забыть чешский язык — и ему прекрасно удалось его сохранить. Соединенные Штаты Пассер называл «страной перманентной революции, где все возможно — и хорошее, и плохое», говорил, что «Чехия — его мать, а Америка — жена, и первую, в отличие от второй, не выбирают». «Я всегда чувствовал себя чехом, но теоретически я американец. Думаю, Америка принадлежит каждому, потому что она основана на идеях, а не национальностях. Мы все там равны — в этом смысле я американец».

В чем Иван Пассер был уверен, так это в том, что в его профессии пенсии не существует, а «камера снимает не только то, что перед ней, но и того, кто стоит позади нее».