В европейской и, в частности, русской литературе XIX века и позднейшего времени часто упоминается туберкулез, по-русски обычно называемый чахоткой. Не будем останавливаться на медицинских аспектах, поэтому давайте считать туберкулез одним заболеванием, хотя это название применяют в отношении целого ряда хворей. По-чешски туберкулез (tuberkulóza, разг. tubera) вначале назывался úbytě (oubytě) — cр.: убыть, уменьшиться. Это связано с тем, что больные теряли вес, быстро худели, и это бросалось в глаза. Кстати, российские эмигранты первой волны, приехавшие в Чехословакию, часто страдали этим заболеванием, и вплоть до 20-х годов ХХ столетия одним из основных средств лечения таких пациентов считалось обильное питание, сохранилось много письменных свидетельств об «откорме». Позднее слово úbytě заменили словом souchotiny, иногда звучало и заимствованное из греческого ftíza.
Примечательно, что одни старые наименования (чахотка, souchotiny) остались в языке до сих пор, они указывают на исторический момент, передают атмосферу ушедшей эпохи, другие же воспринимаются как архаизмы, например, krtice, т. е. туберкулез лимфатических желез. Кстати, в качестве его лечения старинные чешские книги рекомендовали vlčí játra v řídkém víně — волчью печень в разбавленном вине.
В конце XIX века только в Праге от туберкулеза умирал каждый пятый (это по официальной статистике, куда вряд ли попадали представители низов). Однако в свидетельстве о смерти какой-то диагноз или причину кончины было необходимо указать каждому. К самым частым относились přírozená slabost (естественная слабость), vysílení (потеря сил), sešlost věkem (дряхлость).
Вряд ли можно не заметить в чешских и моравских городах многочисленные чумные столбы (morové sloupy), которые возводились в честь избавления от очередной эпидемии. Россию чума тоже посещала, но из-за меньшей плотности населения и благодаря любви к парным жарким баням ее набеги не были столь опустошительны.
Страшной болезнью прошлого была оспа (neštovice). Наверное, каждый читал о красавицах, потерявших свое лицо в буквальном смысле слова, однако выживших и, что случалось нередко, прославившихся своей литературной и дипломатической деятельностью. Слово neštovice иногда применяется и в случаях, когда следует употребить выражение plané neštovice — ветряная оспа, ветрянка. Это заболевание обычно проходит в легкой форме и без последствий.
Еще чаще путают слова spála (дифтерит) и spálničky (корь). Второе слово не является ласкательно-уменьшительным, это нейтральное название, а синонима, кроме латинского наименования, у него нет. Оба названия ассоциируются с русским спалить и указывают на ощущение жжения, ср.: tady mně to pálí (вот тут жжет; это место горит).
В наши дни частыми диагнозами являются инфаркт (лат. и чеш. infarkt) и инсульт, который раньше называли также апоплексическим ударом, а по-чешски cévní mozková příhoda, а также (mozková) mrtvice или iktus (ictus). Во всех языках имеются выражения, как бы снимающие напряжение, связанное с темой болезней, звучат насмешки даже над смертью, например, trefila / klepla ho pepka, trefil ho šlak. Pepka / pepka в данном случае может звучать как имя (Pepíček), но, скорее, это народный вариант слова apoplexie. Šlak — одно из названий инсульта, сохранившееся только в говорах и устойчивых выражениях. Еще одним устаревшим синонимом является слово záhatˇ.
Мы часто желаем друг другу здоровья — приветствие здравствуйте тому доказательством. Однако из-за разных суеверий вполне доброжелательный смысл может быть выражен весьма неожиданно. Например, чешское zlom vaz буквально означает чтобы тебе сломать себе шею, но в действительности для перевода надо взять русский эквивалент ни пуха ни пера. Чешское zlom vaz используется в качестве пожелания успеха, например, на экзамене, т. е. действительное значение прямо противоположно буквальному. При этом в другом контексте оно может иметь прямой смысл, например: oni ruší pobyty a odjíždějí, hotelům to může zlomit vaz (они отказываются от бронирования номеров и уезжают, это может поставить крест на существовании гостиниц / это может сломать шею гостиничному бизнесу).
В русском тоже есть немало устрашающе звучащих пожеланий, в действительности же говорящий только выражает свое недовольство: чтоб у тебя руки отсохли, типун тебе на язык и прочее. Причем отсохшие руки — это не фантазии: в старину сухорукими назывались люди, перенесшие паралич. А редкое слово типун означает нарост на языке, как правило, у кур.
Выражение kašli na to, конечно, не призывает никого кашлять. Переводим на русский как плюнь на это, т. е. не обращай внимания, махни рукой.
Особенности чешской медицинской терминологии можно объяснить тем, что она была искусственно создана так называемыми будителями в XIX веке, когда возрождающийся чешский язык нуждался в пополнении словарного запаса. До этого, как и в других научных дисциплинах, использовались немецкие термины. Вот, например, слова zánět и zákal. Первое переводим словом воспаление, второе же (ср.: zkalit se — помутнеть, потерять прозрачность) обычно встречается в названиях глазных болезней (šedý zákal — катаракта, zelený zákal — глаукома) и вовсе не связано с закаливанием организма (otužování).
В связи с пандемией появилось немало новых слов, часто ироничных, иногда даже несколько циничных — очередная попытка снять стресс с помощью языковых средств. Отсюда такие выражения как coviďátko (первую букву следует читать как К; о написании слова coviď велись споры и среди лингвистов) — ребенок, рожденный во время пандемии, rouškomil — любитель защитных масок, viruspárty — встреча, способствующая распространению заболевания, skoronavirus — сильный грипп, простуда, тяжелое заболевание почти на уровне коронавируса, и десятки, даже сотни других. Будем надеяться, что такое «обогащение» языка все же кончится и выражения перейдут в разряд устаревших.
Небезынтересно, что понятие выздоравливающий, идущий на поправку выражается в чешском языке с помощью заимствованного слова (хотя от иностранных слов язык целенаправленно избавлялся) rekonvalescent, процесс выздоровления называется rekonvalescence или zotavování. Слово оzdravení (оздоровление) употребляется чаще в переносном смысле, например, оzdravení hospodářství (оздоровление экономики).
Замечательный чешский писатель Владимир Нефф (Vladimír Neff) в воспоминаниях рассказывает о коллективной поездке в Великобританию. Однажды дама, прекрасный переводчик, но славящаяся тем, что любой разговор она сводила к своей болезни (bludná ledvina, nefroptóza, ptóza ledviny, ren mobilis — блуждающая почка), попросила сына В. Неффа уступить ей в экскурсионном автобусе место рядом с его отцом. Ситуация казалась неразрешимой — слушать о болезнях вместо отдыха никому не хочется. Но Владимир Нефф, джентльмен в летах, заявил даме однозначно, что с ней не будет сидеть и пяти минут. Так что и мы закроем тему болезней. Крепкого вам здоровья!